История двести первая

Он родился 28 мая 1913 года в Австро-Венгерской империи. И две недели назад отметил свое столетие. Теперь в планах Франко Вальдорна путешествие по Австрии, встречи с молодежью и не только – рассказы о своей долгой жизни и необычной судьбе.

Накануне нас предупредили, что за гость ожидается в школу. Решаю приехать пораньше и удачно успеваю на автобус, останавливающийся в двадцати метрах от школьного крыльца. Какой-то старичок в бежевом плаще оборачивается, сразу узнаю его по фотографии. Замираю – человеку сто лет. И ловлю себя на счастливой улыбке: бывает же такое. Подтянутый, энергичный, с цепким взглядом – появился на свет еще ДО первой мировой, и разъезжает себе преспокойно на венских автобусах…

История двухсотая

У меня до сих пор нет однозначного мнения: надо ли приучать (иногда авторитарным образом) детей к чему-то, что самим взрослым видится хорошим. Впрочем, правило непременно выбираться в выходные на природу, существовавшее в нашем с сестрой детстве как незыблемое, кажется мне замечательным. Невзирая на погоду, настроение или любые уважительные причины, папа вывозил нас за город просто в приказном порядке. И мы бродили, выгуливались.

Менялись страны, менялась собственно жизнь и разглядываемые пейзажи: Йзерские горы, парк Архангельского, Серебряный Бор, дуга океанского прибоя… Привычка осталась. Здесь, в Австрии, любимым местом для прогулок стал лесопарк Lainzen Tiergarten. Бесконечный, всегда разный, с чащами, ручьями, кабанами и кайзеровской виллой в придачу. В нем запрещено ездить на роликах и великах – можно лишь ходить пешком и наслаждаться.

История сто девяносто девятая

Пришла как-то давно моя приятельница Женька в офис и заявляет: испытала вчера культурологический шок. Помыла окна в квартире, но вместо привычных утомительных оттираний с помощью тряпок, газет и прочих приспособлений затратила на это дело минимум усилий. Потому что купила дорогое средство для мытья окон. Побрызгать на стекло, тканью по нему провести – и довольно.

Вдохновило тогда словосочетание: культурологический шок. Вроде как потрясение основ сознания и не обязательно с негативным оттенком. Вот у меня нечто подобное произошло недавно на уроке, когда нам стали объяснять азы математики на немецком языке. Оказалось, что австрийцы считают по-другому!

История сто девяносто восьмая

Резиновых сапог у меня нет. Мысленно я их уже приобретаю: прикольные какие-нибудь, в ромашках. Еще вспоминаю, что костюм, в котором катаюсь на лыжах равнинных, вроде как не пропускает влагу. Разумеется, это theoretisch – словечко, которое любит вставлять в рассуждения о высоких материях наша преподавательница фрау Урсула.

Сегодня на уроке мы специально смотрели новости – при виде торчащих из воды верхушек светофоров на улицах Кремса (меньше 100 километров от Вены!) становится как-то не по себе. А в Мельке, известном своим богатым древним монастырем, дунайские волны плещут уже под стенами последнего.

История сто девяносто седьмая

Заливает. Конкретно. Вену – дождем, а Верхнюю и Нижнюю Австрию – водами стремительного Дуная, который, между прочим, только в трактовке Штрауса голубой, а на самом деле довольно мутный, чрезвычайно быстрый и дико холодный даже в самую сильную жару.

О жаре, впрочем, мы уже и думать забыли. На свет из закромов и шкафов сезонного предназначения извлечены пусть и кожаные, и легкие, но самые настоящие пальто и даже сапожки. В них и ходим. От ветров на улицах кусты гнутся, выстилаясь листвой почти по самой земле. А местные синоптики все составляют утешительные прогнозы, как сказки на ночь рассказывают.

История сто девяносто шестая

Всегда любила ездить по монастырям. В любых странах. Есть в их укладе что-то вечное, неподвластное суете, даже если монах-секретарь и сидит по долгу службы в интернете.

«Намоленная земля» – это я услышала однажды от иконописца в Коренной Пустыни. Мы сидели июньским теплым вечером на холме у стен монастыря в удивительном уголке юга России, а тишина в воздухе была такая невообразимая и густая, что дышать хотелось осторожно. До сих пор помню это безмолвие.

История сто девяносто пятая

Каждый год в начале лета в придворцовом парке Шонбрунн проходит концерт под открытым небом. На огромной террасе парка заранее начинают сооружать помост, устанавливать софиты, выставлять ряды стульев.

Помнится, когда я только приехала в Вену, мы с супругом отправились ввечеру на встречу с прекрасным. Звучала классическая музыка, мерцали звезды, в темноте аллей деревья отбрасывали неясные тени.