История сто четырнадцатая
Пожалуй, среди всех, собравшихся в первый день 2013 в венском Konzerthaus, я – единственная особа в свитере. Здесь есть дамы, одетые вполне демократично, есть наряженные, встречаются даже слегка декольтированные.
Говорю себе в утешение, что, допустим, я завтракала в приличном кафе в горах, а тут примчался на машине муж и говорит: «Хочешь послушать Штрауса? Тогда летим в Вену!» И отсюда – мой белый свитер и вообще весь утепленный casual.
Как известно, кто-то в Черемушках каждый год с друзьями ходит под Новый год в баню, а вот в Вене утром первого января принято слушать классическую музыку. Билеты супруг приобрел давно, но мой незапланированный и прямо-таки дикий насморк слегка туманит картину. Поэтому первый вопрос, который я слышу утром, это: «Как себя чувствуешь?» С подтекстом – едем мы в концерт или…
Говорю, что если принять пирамидол и одеться потеплее (при простуде ощущаю любой сквозняк как катастрофу), то можно и поехать. При одном важном условии – буду в свитере. Муж из солидарности облачается в джемпер.
Еще меня ужасно волнует: а если расчихаюсь или придется сморкаться то и дело? Поэтому первые минут десять сижу, не двигаясь, вдыхая воздух тихо и осторожно. Дирижер, поздравив собравшихся известно с чем, объясняет, что этот год юбилейный, поскольку венский Konzerthaus построен 100 лет назад. И – при этих словах я сдержанно, но горделиво оглядываю публику – сыграли тут в те дивные времена не что иное, как Petruschka Stravinski.
Сегодня же нашему вниманию предлагают вальсы, мазурки и польки, причем их выбор сделан настолько тонко и умело, что каждая последующая вещь затмевает предыдущую.
Во втором отделении мы и оркестр уже, кажется, дышим в унисон. А тут еще разыгрывается мини сценка. Полька «На охоте» Штрауса-сына исполняется с грохотом сродни выстрелам, и в каждый из них дирижер вскидывает детское ружье, прицеливается в потолок и затем разочарованно машет руками. Но в последний раз ему везет – и за выстрелом, откуда ни возьмись, с потолка падает чучело дикой птицы. Венская публика, по природе своей чрезвычайно благодарная и по-детски восторженная, взрывается аплодисментами.
Самой знаменитой, точнее, даже национальной, вещи – «Радзетцки Марш» Штрауса-отца, в программе нет, но в прошлом году, к примеру, на первоянварском концерте оркестр исполнил ее нам вне программы, под занавес. Этот марш принято слушать, активно хлопая на каждый такт – каждый сам себе типа выхлопывает удачу на начавшийся год.
Вдохновленный дирижер сегодня превосходит, кажется, самое себя. Он выполняет особый трюк: спускается со сцены в зал и увлекает за собой половину оркестра. Живой змейкой вьются скрипачи между кресел за главнокомандующим, который умудряется одновременно размахивать палочкой, пожимать руки зрителям и еще дирижировать нашим хлопаньем. Конечно, это впечатляет.
Поднимаюсь вместе с остальными, хлопаю до звона в ладонях и беру на вооружение самую гостеприимную из своих улыбок, потому как мы сидим в партере как раз перед проходом. Блестящей процессии музыкантов, как ни крути, предстоит с нами раскланиваться – они все равно как на огонек сюда заглянут.
Пожалуй, слушать скрипки в проходе между рядами мне в концертах еще не доводилось. Шум аплодисментов, румянец дирижера, волнение зала: атмосфера и впрямь праздничная. Каким-то он будет, 2013-й? Я обязательно вспомню этот концерт в конце декабря, оглядываясь на прожитый год.
А еще в фойе вдруг вспоминаю, что за все время концерта не чихнула ни разу. Такая волшебная сила искусства?
