1002-я ночь с Шахерезадой
Классик утверждал, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Но как представитель сильного пола он не заметил или сознательно проигнорировал любопытный факт: у каждой женщины в семейной жизни есть заветный, неповторимый и уникальный рецепт счастья. У нашей героини тоже. Может, чересчур необычный, зато беспроигрышный.
Известие о том, что Лялька, ставшая, как выяснилось, Лейлой, приезжает в Россию, ошеломило всех. Никто из одноклассников уж и не чаял ее увидеть. В последнее время благодаря небезызвестному сайту все быстро выяснили друг про друга все, а потом с неутомимым пылом обменивались фотками, забивали стрелки в барах и боулингах, отмечали вместе дни рождения и даже в отпуск умудрялись выбираться в одни и те же страны. Само собой, все разбились по интересам, и наша троица (общепризнанные когда-то красавицы из 10 «А») являла собой образец сплоченности в эфемерном и хрупком мире женской дружбы. Делить нам было нечего, а вот обсудить – всегда, пожалуйста, в первую очередь, сами понимаете, перипетии личной жизни. У каждой было чем блеснуть. Ольга умудрилась побывать замужем дважды (оба раза «на редкость удачно, но недолго», как говорила она сама), Светка перманентно пребывала в состоянии отбора кандидатов в супруги, а Катерина воспитывала близнецов, сидела дома, решала извечный семейный вопрос «кто главный? » и страстно мечтала о свободе.
Наша четвертая подруга Лялька всегда считалась самой красивой в школе. Скажем так: это была брюнетка вполне во вкусе Марка Антония. У строгого химика при ее ответе у доски случались голосовые спазмы, а физрук, казалось, проводил все уроки только с одной целью: хоть пару секунд поддержать Ляльку на шведской доске. Замуж она вышла стремительно – через месяц после последнего звонка, когда мы парились по полной, готовясь в абитуру и предвкушая последующую студенческую вольницу.
Ее мгновенного избранника звали Лахсен, он окончил пятый курс МАДИ и собирался восвояси – на родину в Алжир. И благополучно отбыл туда, имея на руках диплом с отличием, а в качестве утешительного приза за годы разгадывания не только тонкостей русской души, но и загадок экономических, в основном продуктового характера, юную обожаемую жену.
Что было с нашей подругой дальше, никто толком не знал. Семнадцать лет вдали от родины, в мусульманском царстве-государстве. По слухам, она приезжала пару раз к родителям, и они к ней тоже выбирались. Ни с кем из нас далекая звезда Востока не общалась, и потому ее e-mail Светке оказался грандиозным сюрпризом, а предложение встретиться было принято единогласно. В выбранное для девичника кафе мы заявились разодетые, благоухающие и сжигаемые любопытством. Быстро расположились за столиком и, игнорируя пассы учтиво-настойчивого официанта, уставились на вход в зал.
– Девочки, здравствуйте! – она приближалась к нам эффектная, чуть располневшая и все такая же синеглазая. – Ой, как же я рада вас видеть!
Мы заверещали, вскочили, кинулись обниматься, и некоторое время вместо слов в воздухе слышались радостные междометия. Потом все уселись за столик и добросовестно накинулись на Ляльку-Лейлу: «Ну, ты как? », «Почему так долго не объявлялась? », «Чем занимаешься? ». Она обвела нас абсолютно сияющим взглядом: «Я занимаюсь своим счастьем! » «Это как понимать? », – озадаченно поинтересовалась Светка. «А не объявлялась я потому, что вначале все было ужасно, – снова безмятежный взгляд и обворожительная улыбка. – Просто мрак, даже хотела бросить все и уехать, а потом поняла, что это глупо. Вот тогда я и занялась… - Чем? » – выдохнули мы в один голос. «Да говорю же – своим счастьем! »
Кажется, наше недоуменное молчание можно было пощупать – оно буквально сконцентрировалось в воздухе. Обстановку разрядил потерявший остатки терпения официант. Мы старательно сделали вид, что нас интересует что-то еще, кроме рецепта счастья от звезды Востока, выбрали блюда, вино и десерт, но при этом метали на алжирскую подругу более чем выразительные и нетерпеливые взгляды. И облегченно вздохнули, когда она приступила к рассказу.
История первых лет супружества Ляльки мало чем отличалась от остальных, разве что с поправкой на антураж алжирского городка да намаз, регулярно и прилежно творимый Лахсеном на коврике, да заунывное пение муллы исключительно, как казалось нашей юной соотечественнице, в неурочные часы. В остальном – все то же. Захватывающие восторги первых медово-шербетных месяцев и стремительные вспышки ссор на пустом месте к концу первого года.
Лахсен искренне любил жену, но при этом не желал мыть посуду, выносить мусор и вообще никак не поддерживал идею о разделении обязанностей в доме. Лялька была слишком красива, чтобы обладать к тому же покладистым характером, и требовала, чтобы с ней считались. С ее точки зрения распределение ролей было вопиюще несправедливым – ну и что с того, что она не работает, а сидит дома? Что ж теперь – с утра до ночи кастрюли-казаны надраивать? Все в ней кипело от возмущения, иногда она начинала ругаться с мужем, едва он переступал порог, потому что обиды уже не только кухонного толка нарастали, как снежный ком. Стена непонимания становилась все выше, и Лялька сама не замечала, как прилежно собирает и укладывает в нее один камень за другим. Может быть, она перестала бы упиваться своими бедами, если б забеременела, но ничего такого не происходило.
– Девочки, я была уверена, что мой брак – дикая ошибка, – ее слова опять до дури не вязались с нынешней, перманентно, казалось бы, излучаемой изнутри радостью. – Хотя я продолжала любить Лахсена, но чувствовала себя абсолютно несчастной, впадала в депрессию, то и дело собиралась укладывать чемоданы с тем, чтобы уехать в Россию навсегда. Вы меня понимаете?
Еще бы не понимать! Мы слушали и кивали, изредка вставляя одобрительные замечания в адрес подруги и негодующие комментарии по поводу поведения ее супруга. Глаза домохозяйки Катерины светились пламенем, способным испепелить любую, самую ничтожную идейку о неравенстве полов. Светка разнервничалась и, забыв о данной себе и всем на Новый год торжественной клятве, попросила принести ей сигареты. Ольга сопереживала, как ребенок: казалось, что это она не находила общего языка с алжиркой-свекровью, выкладывала на медное блюдо пригоревший в пылу семейной ссоры кус-кус и просыпалась в дурном настроении под речитативы муллы.
– Короче, я старательно портила себе кровь, а нам обоим жизнь. И поскольку большая часть разговоров заканчивалась скандалами, мы общались все реже. Кому охота лишний раз нарываться? Ну, Лахсен по-прежнему дарил мне цветы в день нашей свадьбы, а я, стиснув зубы, наглаживала ему рубашки, но радости это не приносило никому. Девчонки! Знаете, в чем парадокс? Сейчас я понимаю, что мой муж – самый лучший мужчина на земле. Правда, поняла я это не сама. Объяснил мне это Коран!
Что и говорить, переход был неожиданным. Просто жесть. В первые мгновения мы даже растерялись.
– Ммм… Так, наверное, звали твоего психоаналитика? – не только нашлась, наконец, но и блеснула остроумием Ольга.
– Однажды пророк сказал: «Мне был показан ад, и оказалось, что большинство из его обитателей – женщины, проявлявшие неблагодарность! », – задумчиво произнесла Лялька-Лейла. Мы вновь изумленно переглянулись. Пока шло повествование о возмутительном поведении Лахсена и попытках подруги отстоять свои женские права, все казалось предельно ясным и наши симпатии принадлежали ей безраздельно. Но при чем здесь, простите, религия? И как может оказаться самым лучшим среди живущих мужчина, который не в состоянии сам себе чашку чая налить?
– Как-то раз, когда я в мрачном настроении в очередной раз заедала свои несчастья засахаренными фруктами, ко мне зашла Малика, жена брата Лахсена. Мы с ней всегда симпатизировали друг другу, к тому же у нее, как и у меня, был отличный французский. Малика собиралась предложить мне для быстроты и облегчения процесса солить оливки вместе: сначала у нее дома, потом у меня. Зная, что у нее они все равно получаются вкуснее, я легко согласилась. Мы стали пить чай, разговорились, и я пожаловалась ей на Лахсена, пересказав в красках историю последней ссоры. Она внимательно выслушала меня, помолчала и потом произнесла эти самые слова: про ад и женскую неблагодарность. «Малика! – я завелась моментально, – меня не интересует загробная жизнь, и мне нет никакого дела до твоего ада, я просто хочу быть счастлива здесь и сейчас! - А я и не имела в виду загробный мир, Лейла! Своим поведением и неблагодарностью ко всему и всем, что окружает тебя в этой жизни, ты превратила в ад свое нынешнее существование! »
Проще всего было фыркнуть и возмутиться, но мне вдруг вспомнилось, как уютно и славно было у Малики в доме, как уважительно обращался с ней всегда муж. Мне расхотелось доказывать собственную правоту – захотелось ПОНЯТЬ.
И с этого дня я начала присматриваться к своей почти родственнице: мы солили оливки в деревянных бочках (ну и вкусные же они получились!), готовили освежающую в жару лимонную воду, просто болтали. Малика каждый раз приводила мне какую-нибудь мудрость: слова пророка или еще что-нибудь. С ее точки зрения, я была воплощением красоты, ума, остроумия, но у меня напрочь отсутствовала самая главная добродетель – терпение. «Тому, кто станет проявлять терпение, Аллах внушит терпение, и никто еще не получал лучшего и более щедрого дара…»
И я спросила себя: что я теряю, если попробую? Все равно хуже точно не будет! И даже решила: попробую блистать терпением дома ровно месяц, а потом с чистой совестью сбегу на Родину. Так и решила. Ой, девочки, что тут началось! Это были таки-и-и-е ломки! Вначале. Но самое потрясающее, что еще раньше, чем через месяц, я почувствовала себя абсолютно счастливой.
– И что теперь? – немного нервно поинтересовалась Ольга, – ты приносишь ему тапки в зубах и подаешь обжигающий плов, исполняя при этом танец живота?
Лялька-Лейла рассмеялась так звонко, что все вокруг обернулись. «Нет! – пожала плечами она, – вот уже долгие годы Лахсен при первой же удобной возможности с удовольствием нарезает мне холодный арбуз и, если не занят, то вполне может сварить обалденно вкусный кофе. А еще, девчонки, знаете, за всю жизнь мой муж ни разу даже не взглянул ни на одну другую женщину».
«Девчонки», чего уж там скрывать, замерли.
«И это тоже благодаря Корану? » – вымолвила, наконец, Екатерина.
– Хотите узнать все и сразу? – наша одноклассница, в который раз и вот уж точно, как рублем, а то и зеленой бумажкой с портретом президента, одарила всех лучистым взором.
– Ладно, так и быть, слушайте! Для начала я выучилась трем вещам, которые, как выяснилось, могут превратить в сказку любые семейные отношения…
Продолжение следует...
Лика Рождественская