Елена Блаватская легко победила бы в «Битве экстрасенсов»

В Петербурге и на Кавказе она произвело фурор покруче фокусов Калиостро и Сен-Жермена. На разговаривающую с духами специально приезжали посмотреть. В присутствии Блаватской предметы начинали звенеть, стучать и даже летать. Перед ней преклонялись и ее освистывали. Фееричную «русскую колдунью» всегда окружали мужчины, но она будто их не замечала, жадно пытаясь докопаться до природы человеческого духа.

Блестящая собеседница, ясновидящая, философ, маг, несущая по материнской линии через род Долгоруких кровь основателя Руси – Рюрика, Елена родилась в ночь на 31 июля (по новому стилю 12 августа) 1831 года в Екатеринославе (сейчас Днепропетровск) в дворянской семье известной писательницы-романистки Елены Фадеевой и офицера конной артиллерийской батареи полковника Петра фон Гана.

Отец впервые увидел дочь лишь спустя шесть месяцев, вернувшись со своей батареей из Польши. Рослый капитан хоть и имел блестящее образование, но больше интересовался лошадьми, ружьями, собаками и зваными обедами, чем молодой женой. На 12 лет младше его, романтичная Елена Андреевна мечтала о супруге с глубокими духовными интересами, гордилась знакомством с Пушкиным, утешалась сочинением романов о несчастной женской судьбе, подписывая их псевдонимом Зинаида Р. Белинский называл ее русской Жорж Санд. По поводу выхода в свет четырехтомника сочинений Зинаиды Р. (Ган), маститый критик отмечал: «Не являлось еще на Руси женщины столь даровитой, не только чувствующей, но и мыслящей... Такие строки могут вырываться только из-под пера писателей с великою душою и великим талантом».

Любопытно, что романы известной немецкой писательницы Иды фон Ган, двоюродной бабушки Блаватской со стороны отца, тоже были о трагизме женщин, не нашедших в семье счастья.

«Во мне нет никакой женственности»

Пока мать занималась литературой и продолжением рода, у юной Блаватской до 9 лет нянями были артиллерийские солдаты и калмыкские буддисты. Девочка жила своими интересами: разговаривала с птицами, животными и невидимыми друзьями. Иногда громко смеялась над их такими же невидимыми поступками. Нервная, впечатлительная Елена ходила во сне, легко впадала в истерику.

После рождения четвертого ребенка здоровье матери оказалось окончательно подорвано. Она умерла от чахотки в 28 лет. И перед смертью грустно заметила о судьбе старшей дочери: «Может, оно и к лучшему, что я умираю: по крайней мере не придется мучиться, видя горькую участь Елены! Я совершенно уверена, что доля ее будет не женской, что ей придется много страдать». После смерти Елены-старшей Елена-младшая начала слышать «голоса».

Воспитанием и образованием детей занялась бабушка. Елена Павловна Фадеева была крупным ученым, внесшим серьезный вклад в геологию, ботанику, зоологию, археологию и нумизматику. Она владела пятью языками, прекрасно музицировала, вела активную переписку с европейскими натуралистами. И в итоге составила 57 томов, которые хранятся в архиве Российской академии наук.

Для Елены-младшей любимым местом стала домашняя библиотека с сотней книг по алхимии, магии и оккультным наукам. Через пять лет дети переехали из Саратова, где их дед Андрей Михайлович Фадеев служил губернатором, в Тифлис. В 1847 году деда перевели на Кавказ губернатором. Там юная Блаватская нашла поддержку своему интересу к оккультизму в лице давнего знакомого семьи – масона, князя Владимира Сергеевича Голицына.

Но увлечение увлечением, а невестинский возраст предполагал выход в свет. Веселая, задорная, остроумная Елена любила не только пошутить, но и подразнить, вызвать переполох. Воспитанная девушка из хорошей семьи была убеждена, что если бы какой-нибудь молодой человек посмел заговорить с ней о любви, то «застрелила бы его, как собаку, стремящуюся меня укусить…». Сверкая красивыми ярко-синими глазами, она бичевала себя по максимуму: «Во мне нет никакой женственности!»

Она презирала наряды, украшения, балы. Причем настолько сильно, что когда 16-летней Елене пришло приглашение на большой бал у царского наместника Кавказа, то она, чтобы не идти, сунула ногу в кипящий котел. И полгода сидела дома.

«Я ненавидела так называемое «высшее общество», как ненавидела лицемерие в любом его проявлении, и устремлялась всегда против этого общества с его нормами приличия», – писала уже зрелая Блаватская. – «А любовь является только дурным сном, бредом».

На фоне этого неожиданным поступком стало ее стремительное замужество. В 17 лет Елена вышла замуж за вице-губернатора Ереванской губернии 42-летнего Никифора Владимировича Блаватского, хорошо знавшего ее родителей. Ходил слух, что она якобы сама сделала ему предложение. Зачем? Чтобы вырваться из-под опеки родных?

Жизнь обретает смысл

Через три месяца после свадьбы Елена сбежала от мужа. Побег обставила желанием повидаться с отцом. По пути в одном из черноморских портов исчезла. С этого момента началась полная мистификаций биография Елены Блаватской.

Если верить свидетельству ее двоюродного брата, министра финансов России Сергея Витте, то Елена в трюме английского парохода удрала в Константинополь, где поступила в цирк наездницей.
По словам же Блаватской, из Турции она переехала в Египет. Там почти год изучала магию под руководством престарелого копта (потомка древних египтян, принявших христианство). Оттуда перебралась в Грецию, живя на деньги, которые ей присылали родственники. В начале 1851 года она сопровождала в Лондон графиню Багратион, старинного друга семьи. Уставшая от пожилой дамы, Блаватская ускользнула на мост Ватерлоо, «испытывая сильное желание умереть». В день своего двадцатилетия (12 августа 1851 года) на мосту Ватерлоо Елена встретила Учителя из своих снов. Морио, или М., «пробудил меня и спас, и примирил с жизнью».

В 1852 году Блаватская отправилась в Индию. Около двух лет изучала языки, санскритскую литературу, труды великих мудрецов. «Каждый месяц получала деньги – понятия не имея, от кого; и добросовестно следовала по маршруту, который... указывали». В 1855 году она – первая из русских женщин в Тибете – под руководством Учителя прошла посвящение в оккультные мистерии. Рассказывать о своей жизни в Тибете Блаватская не любила.

Цветы летали, глаза сверкали

В 1858 году Елена переехала во Францию и Германию, откуда под Новый, 1859 год неожиданно прибыла в Россию. Спиритическими сеансами она перевернула петербургское общество. Любимое изречение Блаватской в то время: «Нет религии выше истины». При этом Махатмы всеведущи и всесильны. Им подчиняется пространство и время. Человек, на которого они распространяют свое доверие и помощь, превращается в подобие бога на земле. Для него нет недоступного и невозможного. Они выполняют любое его желание. В подтверждение своих слов Блаватская поднимала руку – и в комнате слышался мелодичный звон астральных колокольчиков.

Она вернулась из странствий сильнейшим медиумом. Правда, позже называла это состояние очень вредным для здоровья. Но в тот период движения окружавших ее предметов, как и странные звуки, Блаватская еще не умела объяснить, хотя подозревала, что все это «нечистое». Подобные «чрезвычайные силы» вмешивались в ее разговоры с людьми, отвечали на чужие вопросы, угадывали мысли. Елену Петровну постоянно окружали тени, которые видела лишь она. Она жаловалась сестре, что подцепила «какую-то чертовщину» в своих путешествиях по Америке.

Блаватская могла осыпать гостей розами, падающими с потолка; шедший по комнате человек с зажженной лампой исчезал на глазах у изумленных людей, а лампа продолжала двигаться; из воздуха материализовывались золотые украшения и драгоценные камни. Она выводила из строя электроприборы, не прикасаясь к ним, или пронзала электрическим разрядом сидящих перед ней людей. В закрытой комнате демонстрировала шаровые молнии.

С 1860 по 1863 год Блаватская странствовала по Кавказу, будоража жадную до чудес публику. «И вот хотя я был тогда еще мальчиком (Витте младше двоюродной сестры на 18 лет), помню ее в то время, когда она приехала в Тифлис; она была уже стареющий женщиной (29 - 32 года!), и не так лицом, как бурной жизнью. Лицо ее было очень выразительно; видно было, что она была некогда весьма красива, но со временем очень располнела и ходила все время в капотах, никакой привлекательности не имела. Вот в это время она без малого свела с ума количество тифлисского общества различными спиритическими сеансами, которые она проделывала у нас в доме. Как мне казалось, моя мать, тетка моя Надежда Фадеева и даже мой дядя Ростислав Фадеев этим увлекались… В это время адъютанты Барятинского граф Воронцов-Дашков, оба графа Орловы-Давыдовы и Перфильев, молодые люди из петербургской гвардейской jeunesse dore’e (золотой молодежи. – Авт.) постоянно просиживали у нас целые вечера и ночи, занимаясь спиритизмом. … Так, например, раз при мне по желанию одного из присутствующих в другой комнате начало играть фортепиано, совсем закрытое, и никто в это время у фортепиано не стоял», – вспоминал Сергей Витте.

«…При этом я не могу не сказать, что в ней было что-то демоническое, что-то чертовское, хотя, в сущности, она была очень незлобивый, добрый человек, – писал Витте. – Она обладала такими громаднейшими голубыми глазами, каких я после никогда в моей жизни ни у кого не видел, и когда она начинала что-нибудь рассказывать, то эти глаза все время страшно искрились, и меня поэтому не удивляет, что она имела громадное влияние на многих людей, склонных к грубому мистицизму, ко всему необыкновенному».

То ли муж, то ли друг

Неизвестно, чем бы закончилось пребывание Елены Блаватской в России, если б в Тифлисе неожиданно не появился некий Митрович, представлявшийся ее мужем. «Мне приписывают, что я полюбила и вступила в связь с каким-то мужчиной (жена которого была моей сердечнейшей подругой и которая умерла в 1870 году, с мужчиной, который умер через год после своей жены и которого я похоронила в Александрии)... Агарди Митрович был моим самым преданным и верным другом после 1850 года», – пишет Елена Петровна. Туманно, не правда ли?

По словам Витте, «бас Митрович, встретив на улице свою сбежавшую жену, устроил ей грандиозный дебош. Вместе с ним Елене пришлось оставить Кавказ. Сначала они обосновались в Киеве, где бас получил ангажемент в опере, после этого переехали в Одессу. Применив свои коммерческие способности, Блаватская там открыла фабрику чернил, а позже и мастерскую искусственных цветов. Но тут предприимчивый Митрович выхлопотал себе ангажемент в итальянскую оперу Каира, куда они отплыли из Одессы. Их корабль потерпел крушение, и Митрович утонул. Добравшись до Каира, Блаватская основала свое первое Спиритическое Общество».

Комедия смешалась с драмой

«Много людей испытывали притягательную силу Блаватской. На одних действовала ее сила, других привлекал ее необыкновенный ум, третьих – ее дар обаятельной беседы», – вспоминал Уильям Кингсланд, английский инженер, ученый и писатель.

Елена Петровна свободно чувствовала себя в Египте. Однажды она расположилась на ночлег в пустом саркофаге. Увидев полные мистического ужаса лица своих спутников, она спокойно заметила, что одно из ее воплощений было царским. Чувство юмора всегда оставалось при ней. Позже она говорила своим ученикам: чтобы не сойти с ума, для занятий оккультизмом необходимо иметь чувство юмора.
«Комедия смешалась с драмой, когда меня чуть не застрелил один сумасшедший грек, который присутствовал на тех двух публичных сеансах, что мы успели дать, и, похоже, сделался одержим каким-то порочным духом», – рассказывала она с присущим ей добродушным гомерическим хохотом.

После чего Блаватская поклялась навсегда покончить с подобными сеансами: «они слишком опасны, а у меня нет опыта и не хватает сил, чтоб справляться с нечистыми духами, которые могут подступиться к моим друзьям во время таких собраний».

Из Египта она отправилась в Южную Америку. Там ей удалось пройти по длинному тайному лабиринту древних цивилизаций, протянувшемуся вдоль побережья Чили. По словам Блаватской, он был набит сокровищами древних инков, спрятанных от жадных глаз и рук конкистадоров. В Америке она познакомилась с индейцами, их магическими обрядами и оккультными техниками. В 1867 году Елена Петровна вернулась в Тибет, где получила доступ в несколько ламаистских монастырей, которые никогда ранее не видели европейцев.

Затем в течение трех лет Блаватская добиралась до Нью-Йорка. Корабль, на котором она плыла, вез порох и взорвался. После катастрофы Елена Петровна оказалась в Европе без средств к существованию. Выручил музыкальный талант. В 1844 году ее, 13-летнюю, дед с бабкой специально отправляли в Лондон и Париж обучаться музыке. Спустя почти 30 лет она проявила себя как одаренная пианистка, выступив с концертами в Италии и Англии под именем Мадам Лауры. Позже даже устроилась капельмейстером хора при дворе сербского короля Милана.

Леди с феноменальными способностями

В 1873 году 42-летняя Елена Петровна наконец-то прибыла в Нью-Йорк. Вначале бедствовала, но не унывала: шила галстуки, изготавливала искусственные цветы, писала статьи в американские и российские газеты. Статьи были довольно провокационные, но, как показало время, провидческие. Блаватская описала будущее атомной энергии, заявила, что психическая энергия станет предметом тщательного изучения науки, медицина будет использовать не только медикаментозные, но и энергетические способы лечения, что человек будет свободно выделять из плотного тела свое астральное тело и передвигаться в любую точку пространства. Блаватская, верила в связь народов севера и индейцев Америки, что позже подтвердил Тур Хейердал во время своих знаменитых путешествий.

«Я стала чувствовать, будто я живу двойной жизнью. По нескольку раз на дню я ощущаю в себе постороннее присутствие. В моем теле находится кто-то, совершенно отличный от меня. Я никогда не теряю сознание своей личности, но я словно немею, а тот, другой – мой жилец – говорит моим голосом. Например, я никогда не бывала в тех местах, которые описывает мое «другое я», но этот другой – «второе я» – не лжет, когда рассказывает об этих неизвестных мне местах и событиях, потому что он действительно был там и хорошо их знает. Я перестала сопротивляться этому; пусть судьба распоряжается мной по своему милостивому усмотрению; да и что же я могу сделать? Было бы совершенной нелепостью, начни я отказываться от знаний моего второго я и создавать у окружающих впечатление, будто я умалчивала о них из скромности. По ночам, когда я остаюсь наедине с собой в постели, вся жизнь моего второго я проходит перед моими глазами; я вижу не себя вовсе, но совершенно иную личность – другой расы, с другими чувствами. Но что толку говорить об этом? От этого можно сойти с ума. Я стараюсь разделить его жизнь и забыть о странности происходящего. Это не медиумизм и никоим образом не действие нечистой силы; сила эта иного порядка, она обладает властью над всеми нами, направляя нас к добру».

Появление Блаватской случилось в нужное время и в нужном месте. В то время Америку захлестнула волна спиритизма. «В эту страну я послана Ложей в интересах Правды о современном Спиритуализме». Ее миссия – напомнить миру о существовании древней мудрости. Пребывание в Америке оказалось для Блаватской благоприятным во всех отношениях. В апреле 1875 года она оформила фиктивный брак с американским грузином княжеского происхождения Михаилом/Майклом Бетанелли. Спустя несколько месяцев разошлась с ним. Бетанелли был младше ее на семь лет. Этот брак дал возможность Блаватской вступить в наследство имением, которое ей завещал, умирая, таинственный американец.

В том же году «удивительная русская леди с феноменальными способностями» обрела верных друзей и сподвижников – полковника американской армии, сражавшегося за свободу невольников Генри Олькотта и адвоката-ирландца Уильяма Джаджа. Ярые противники материализма, «огрубевшего в безверии мира», помогли ей с организацией и регистрацией 7 сентября 1875 года «смысла ее жизни» – Теософского общества, задачами которого стало исследование законов природы и сил, скрытых в человеке. Блаватская полагала, что каждый должен слушать «голос своего Высшего Я – того божественного Начала, которое составляет его истинную суть».

«Идеальные законы, – писала она – могут быть приняты только интуицией, они выше области аргументов и диалектики». Зачарованных слушателей у Блаватской было предостаточно. Она утверждала, что вступила в контакт с гималайскими Правителями — звездными пришельцами, членами Белого Братства, сохранившими тайное знание исчезнувшей Атлантиды. Гималайские мудрецы будто бы передали ей это знание и обязали просветить человечество.

В 1875 году Блаватская начала писать знаменитую «Разоблаченную Изиду». Первый тираж в тысячу экземпляров был распродан в течение 10 дней. Знаменитые «Десять основных правил Изиды» были о том, что:
«1. Чудес нет. Все, что происходит, есть результат закона – вечного, непреложного, пребывающего в постоянном действии.
2. Природа триедина: имеется видимая, объективная природа; природа невидимая, постоянно присутствующая, наполняющая энергией, точная модель первой и ее жизненный принцип; и поверх них – дух, источник всех сил, единственный вечный и нерушимый.
3. Человек также триедин: у него имеется объективное, физическое тело; сообщающее ему жизнь астральное тело (или душа), подлинный человек и над ними обоими витает, осеняя их, третий – повелитель, бессмертный дух. Когда подлинному человеку удается с ним слиться – он становится бессмертным.
4. Магия как наука – есть знание этих принципов и способа, посредством которого всезнание и всемогущество духа и его власть над силами природы могут быть приобретены человеком еще в теле. Магия как искусство – есть применение этого знания на практике.
5. Злоупотребление сокровенным знанием есть колдовство; использование сокровенного знания во благо – истинная магия или мудрость.
6. Медиумизм – это противоположность адептства. Медиум есть пассивное орудие посторонних воздействий. Адепт, напротив, сам владеет собою и управляет всеми низшими силами.
7. Поскольку все, что когда-либо было, есть и будет, запечатлевается в астральном свете, или на скрижали невидимой вселенной, то посвященный адепт, пользуясь зрением духа, может узнать все, что в нашей солнечной системе когда-либо было известно или может таковым стать.
8. Человеческие расы различаются степенью духовной одаренности так же, как цветом кожи, телосложением или любыми другими внешними признаками; одни народы от природы более склонны к провидчеству, другие – к медиумизму.
9. Одна из ступеней магического мастерства – произвольное сознательное выделение внутреннего человека (астральной формы) из внешнего человека (физического тела). У отдельных медиумов встречается такое выделение, однако оно бессознательное и непроизвольное... ни время, ни пространство – не препятствие для странствующей астральной формы. Тавматург, основательно овладевший оккультной наукой, может сделать так, что сам он (то есть его физическое тело) как будто исчезнет, или он может принять любой внешний облик, какой только пожелает. Он может сделать свою астральную форму зримой или придать ей Протееподобную наружность.
10. Краеугольный камень магии – глубокое практическое знание магнетизма и электричества, их качеств, соотношений и потенциальных возможностей».

Она не умерла, а заработалась

Несмотря на, казалось бы, свободное ощущение себя в области оккультизма, с Блаватской, продолжали случаться необъяснимые вещи. В 1878 году она упала в обморок, продолжавшийся несколько дней. Ее сочли умершей, и уже собирались хоронить. Помешала телеграмма из Индии от Учителя: «Не бойтесь, она не умерла и не больна, но заработалась. Тело ее требовало отдыха. Будет здорова». В начале пятых суток Блаватская пришла в себя и действительно оказалась совершенно здорова.

От способности «видеть умерших в самый день их кончины», которая у нее появилась в Египте, Блаватская так и не избавилась. Когда кто-то из Фадеевых или их родственников и близких слуг умирал, она первая об этом узнавала, в тот же день и час, и всегда спрашивала в письмах, правда ли то, что ей привиделось.

«В начале июля 1886 года мы были удивлены письмом ее из Америки, в котором она просила дать ей подробности о смерти А. М. Бутлерова (создатель первой отечественной школы в органической химии, автор сборника статей по медиумизму), – вспоминает младшая сестра Блаватской, писательница Вера Желиховская. – Это письмо было писано в самый день его смерти. В июне же следующего года, я, живя в Петербурге, получила от сестры следующее письмо: «Я видела странный сон. Будто мне принесли газеты, я открываю и вижу только одну строчку: «теперь Катков действительно умер». Уж не болен ли он? Узнай, пожалуйста, и напиши...».

Катков (русский публицист, издатель, литературный критик, редактор газеты «Московские Ведомости», основоположник русской политической журналистики) тогда был в Петербурге, но о болезни его еще не говорили. Однако заговорили недели через две-три: ему становилось все хуже и хуже, пока не наступила развязка. Катков действительно умер, как было сказано Блаватской в ее вещем сне.
«Эта смерть Каткова просто в туман какой-то привела меня. Думаю, думаю и сама не разберусь. Ну, «что мне Гекуба и что я Гекубе?»... Ну, поди же! Словно с ним хороню всю Россию... Да, смерть этого великого патриота и смелого защитника многолюбимой мною матушки-России сбила меня с колеи. Страшно обидно, что вот только появится из ряду вон русский человек – Скобелев ли, Аксаков, кто другой – так и прихлопывает смерть в самую нужную минуту», – писала сестре Блаватская.

«Постепенно я узнал от Е. П. Б. о существовании восточных адептов и тех сил, которыми они владеют, и демонстрацией множества феноменов она убедила меня в своей способности управлять силами природы, – писал Генри Олькотт. – В нижней части Нью-Йорка я встретил однажды знакомого. Он был очень предвзято настроен к Е.П.Б. и говорил резко о ней, несмотря на мои доводы. Наконец он использовал такие непозволительные слова, что я с отвращением оставил его и пошел своей дорогой. Я вернулся домой, как обычно, к обеду, и пошел к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок. Расчесывая волосы, вдруг увидел лист зеленой бумаги с надписью, прикрепленный к стене как раз над умывальником. Стихи содержали в себе упреки в мой адрес за то, что я позволил поносить Е.П.Б. и не защитил ее, безошибочно ссылаясь на мою встречу в центре города с тем человеком, о котором я писал выше, хотя никаких имен не упоминалось. Я был дома около пяти минут после возвращения, никому не говорил о случившемся и не обменялся с Е.П.Б. более чем парой слов приветствия. Этот инцидент мог поставить мой рассудок в тупик. Это было одно из тех явлений высшего порядка, связанных с чтением мысли, или яснослышанием на расстоянии, и материализации письменных документов без прикосновения, или же записи их обычным порядком».

В 1878 году Блаватская приняла американское гражданство. Но это никак не отразилось на ее патриотизме. Когда началась русско-турецкая война, все заработанные деньги за статьи в русских газетах, а также первые выручки за публикацию «Разоблаченной Изиды» она отправила в Одессу и Тифлис (в Красный Крест) для раненых солдат и их семей.

Елена Петровна обладала поразительной искренностью и доверчивостью. Увлеченная идеей независимости народов, присоединилась к войскам Гарибальди и в одной из битв была тяжело ранена. Едва выздоровев, заинтересовалась бытом индейцев и отправилась в Канаду, чтобы пожить в настоящем вигваме. Затем путешествовала по Индостану на слонах. Спускалась в пещеры, к которым боялись подходить даже местные жители. Возвращаясь из гостей от брата, во французском городке Гавр увидела бедную женщину с двумя детьми, которые не могли заплатить за проезд, обменяла свой билет первого класса на четыре билета третьего и отправилась в двухнедельное плавание. Она была равнодушна к условностям и внешним формам.

«Кто знавал Е.П.Б. (ее раздражало обращение и «мадам» и «Блаватская». Друзья знали об этом и называли ее «Е.П.Б.») ближе, тот испытал на себе очарование ее личности, ее удивительной сердечной доброты. Иногда она радовала всех окружающих своим детски-веселым настроением, и тогда на ее лице светились и сверкали радость и остроумие, …и тогда она завоевывала все сердца, как бы в бурном порыве».

Русская шпионка и мошенница века

В 1879 году Блаватская и Олькотт отбыли в Бомбей (Индия). В 1882 году неподалеку от Мадраса открыли штаб-квартиру Теософского Общества. Спустя несколько лет после его основания разразился скандал, который чуть не перечеркнул дело жизни Блаватской.

Английское общество психических расследований признало ее обманщицей, морочащей народ ложными чудесами.
Некие доверенные лица Елены Петровны опубликовали в газете с многомиллионным тиражом ее письма, в которых она подробнейшим образом описывала технику исполнения «фокуса» телепортации, явления бестелесных образов и духов.

«Конечно, Вы уже читали сообщение этого «Общества по изучению привидений», и знаете, что я — русская шпионка и мошенница века?» – встречала она своих друзей, ловкими пальцами, пожелтевшими от никотина, скручивая сигаретку из турецкого табака. Манжеты ее любимого шерстяного костюма подчеркивали тонкость ее рук.

«Они зашли слишком далеко в своем материализме и при этом чересчур робки. Существовал некий тайный мотив, настроивший их против меня. Они боялись бури, которая разразилась бы, признай они, что явления действительно существуют. Ведь это практически передавало бы современную науку в руки наших Махатм, и ей пришлось бы учитывать все, что я говорила об обитателях оккультного мира и их огромных силах!».

Ее поддержала армия последователей: если Блаватская в самом деле шарлатанка, то зачем ей посвящать в свои дела большое количество людей и давать им неоспоримые доказательства собственного обмана – письма, размышления, заметки? Ее цель – показать спиритам всю опасность медиумических сеансов и всю разницу, которая существует между спиритическими явлениями и истинной духовностью. «...Всякое действие, которое медиумы совершают при помощи духов, другие могут совершать и без их помощи, посредством силы воли».

«Какие мы спириты, Бог с вами! – вспыхивала Елена Петровна в письмах к родным. – Если я примкнула к Теософскому обществу, то именно потому, что они честно борются с предрассудками... и с бреднями спиритов».

Ее общество насчитывало около 60 тысяч человек. Примечательно, что оно существует и до сих пор. Продолжает выходить журнал, организованный Блаватской. Одним из ее страстных почитателей был знаменитый русский композитор Скрябин. Ее книги постоянно лежали на его рабочем столе. «К Блаватской он до конца своей жизни относился с восхищением. В ней и в произведениях ее, он сам признавался, привлекали его смелая попытка грандиозного синтеза, широта и глубина ее замыслов, все то, что он так ценил», – свидетельствовали современники.

Тем не менее «поход на Блаватскую» вызвал у Елены Петровны настолько сильное нравственное потрясение, что она тяжело заболела.

«Теперь я старая женщина…»

Пожилая леди встала из-за стола, одетая в одно из своих любимых темно-синих платьев. «Первое, что запомнилось мне, пока она стояла, отвернувшись, – ее волнистые волосы, и уже потом – удивительно сильное впечатление от ее взгляда». Такой ее увидел английский журналист Джонстон, пришедший взять интервью. Но романтика образа померкла секунду спустя. Виной тому стал «одетый в бархат ее секретарь-брамин с глянцевыми вьющимися волосами, смуглым лицом и большими сияющими глазами». Резко повернувшись к нему, дама осыпала его бранью, заявив, что он прожорливый, ленивый, неаккуратный, несобранный и вообще никчемный человек. Когда он попытался слабо защищаться, она вспылила и заявила, что «он родился дураком, жил дураком и умрет дураком». Он потерял самообладание и нечаянно уронил яйцо, оставив на белой скатерти длинную желтую полосу.

«Ну, вот!» – крикнула Е.П.Б., бросая на него испепеляющий взгляд, полный уничтожающего презрения. Она продемонстрировала свою манеру устраивать головомойку ученикам в присутствии посторонних. Таким способом убеждала себя, что они еще любят ее. Осыпая их упреками, она при этом оставалась с ними в дружеских отношениях.

«Я попытался отвлечь внимание, поинтересовавшись ее Учителем», – вспоминал журналист…«Если когда-нибудь я видел на человеческом лице подлинный трепет и благоговение, то это было ее лицо, когда она говорила о своем Учителе. Она сказала, что он один из представителей старой расы воинов индийских пустынь, утонченнейшей и красивейшей нации в мире. Он великан, шести футов ростом и великолепного телосложения. На вопрос о его возрасте, она ответила: «Сама не знаю. Я встретила его впервые, когда мне было двадцать. Он был в самом расцвете сил. Теперь я старая женщина, но он не постарел ни на день».

«– Неужели Махатмы открыли эликсир жизни?
– Секрет здесь таков: для каждого человека существует критический период, когда он должен приблизиться к смерти. Если он к этому моменту растратил свои жизненные силы, спасения для него нет, но если он жил в соответствии с законом, он может пройти через этот период и продолжать существовать в том же теле почти неограниченное время...
– Что даст Вам знание законов жизни? Разве поможет оно избежать болезни и смерти? А если речь идет о болезни и смерти души?»

После долгой паузы и созерцания кончика сигареты она ответила: «Как может влиять на людей то, во что они верят? Ведь это либо существует, либо не существует, каким бы ни было их отношение к нему. Жизнь людей после смерти создается их стремлениями и духовным развитием. Какова степень этого развития у человека, такова его жизнь после смерти. Все неудовлетворенные духовные желания, вся жажда более высокой жизни, все благородные стремления и мечты расцветают в этой духовной жизни, и душа проживает там свой день, как проживает она свою ночь на земле. Но если у Вас нет ни стремлений, ни высоких желаний, ни веры в какую бы то ни было жизнь после смерти, тогда у Вас не будет ничего, что могло бы быть воплощено в Вашей духовной жизни; Ваша душа пуста.
Если Вы верили в Небеса, описанные ортодоксами, Вы увидите золотой город и жемчужные врата, если Вы верили в рай Шивы, Вы обнаружите себя в окружении многоруких богов, индеец увидит счастливые охотничьи угодья, а философ войдет в сферу свободы духа. В любом случае Ваш дух обретает новые силы для следующего воплощения...

Вы должны пожинать то, что посеяли, и пожинать там, где посеяли. Ваша новая жизнь будет точным результатом вашей деятельности в предыдущей жизни. Никто не может избежать наказания за свои грехи, еще менее вероятно, что он может избежать награды за свои добродетели. Это закон Кармы. Вы должны рождаться вновь и вновь, пока не достигнете Нирваны».

Обычно по вечерам Блаватская раскладывала пасьянс. «Наш быт был очень прост: мы не пили вина или крепких спиртных напитков и ели простую пищу. У Е.П.Б. не было даже элементарных понятий о домашнем хозяйстве. Однажды, пожелав вареных яиц, она положила сырые яйца на угли!» – вспоминал ее верный друг Олькотт. Для гостей он даже вывесил объявление: «Гости могут найти кипяток, заварку, молоко и сахар на кухне». Дамы, профессора, известные художники и журналисты заботились о себе сами. Одним из частых посетителей был профессор Александр Уайлдер. Высокого роста, худощавый, похожий на Линкольна, он приходил поговорить часок-другой с Блаватской, нередко возлежа при этом на диване в положении, о котором она говорила: «Одна длинная нога отдыхает на люстре, а другая – на камине». И она, столь же представительная, как он худощавый, такая же многословная, как он нравоучителен и язвителен, курила сигареты и блестяще поддерживала диалог с ним.

«– Каким образом адепты руководят душами людей?
– По-разному, но главным образом они передают душам людей знания непосредственно, на духовном плане. Через определенные циклы времени они пытаются дать миру правильное представление относительно духовных реалий. Они направляют в мир посланника, чтобы учить человечество духовным знаниям. Такая попытка предпринимается в последней четверти каждого столетия. Такими Учителями были Кришна и Зороастр, а также Будда и Шанкарачарья, великий мудрец Южной Индии. Таким же был и Назареянин (Иисус)».

Бестелесный покой

В 1882 году Елена Петровна тяжело заболела. Это была первая из ее «смертельных» болезней, когда доктора давали ей жить лишь несколько часов и затем признавались, что ее быстрое выздоровление при таком состоянии организма было для них совершенно непостижимо, ибо по всем признакам смерть была неизбежна. Блаватская соглашалась с ними и объясняла свое выздоровление исключительно помощью Учителя. « Он предложил мне на выбор или умереть и освободиться, если я того хочу, или жить еще и закончить «Тайную Доктрину». Он сказал мне, как тяжелы будут мои страдания, и какое трудное время предстоит мне...»

На «Тайную Доктрину» она смотрела как на главное дело своей жизни. Она была уверена, что человечество подошло к нравственному кризису, что все усиливавшийся материализм мог закристаллизовать сознание до такой степени, что возврат к духовности становился бы все труднее и труднее.

Страдающая от острого ревматизма, она «промучилась» еще пять лет, написав три тома «Тайной Доктрины». Связь Блаватской с Тибетом проявлялась самым невероятным образом. При обострениях болезни неведомо откуда появлялся неведомо кем присланный знахарь, или неизвестные люди куда-то на время увозили ее. Возвращалась она вполне здоровой. Об одном из таких случаев Елена Петровна писала сестре: «Я была в беспамятстве, ничего не помню, как внесли меня на носилках на огромную высоту. Я лежала среди большой каменной, совершенно пустой комнаты. Вокруг на стенах были высечены изображения Будды; кругом курились какие-то кипевшие в горшках снадобья, а надо мной совершенно белый старик лама делал магнетические пассы».

Как-то вдова шведского посла в Лондоне графиня Констанс Вахтмейстер, найдя Блаватскую слабой, страдающей телом и духом, поинтересовалась у нее, почему она продолжает страдать, когда в ее распоряжении все средства, чтобы облегчить свои страдания? Почему она пальцем не пошевелит, чтобы прогнать слабость и физическую боль? На что Блаватская ответила: «Каждый ученик оккультизма дает торжественное обещание никогда не употреблять полученные знания и силы для своего личного блага. Сделать это все равно, что ступить по крутому спуску, который ведет в пропасть... Я дала этот обет и никогда не нарушу его, потому что знаю его святой смысл... И гораздо легче для меня перенести всевозможные мучения, чем нарушить его. И не только телесные мучения, но и гораздо более тяжелую нравственную пытку: быть посмешищем и предметом поругания... Я ведь и не считаю смерть несчастьем! Страдая, как я, можно ли считать освобождение от тела – несчастием? Окунуться в бестелесный покой, в блаженную Нирванну, что может быть желанней?»

Когда площади и сады Лондона благоухали сиренью, Блаватская по приглашению английских теософов переехала в роскошное помещение со стеклянным куполом и башнями. Правда, входя в него, Елена Петровна сказала: «Не наживу я долго в этом доме: нет на нем моего числа – цифры 7. Отсюда меня вывезут – на сожжение!»

8 мая 1891 года она собралась работать, но вдруг закрыла глаза, и во втором часу дня ее не стало. Не дотянула трех месяцев до своего шестидесятилетия.
Гроб, где покоилось тело основательницы Теософского Общества, покрытый цветами, увезли на станцию Ватерлоо (именно там Блаватская повстречала впервые своего Учителя), а оттуда в лондонский крематорий. Не было торжественных шествий, по ее желанию никто не надел даже траур.

По словам ее сторонников, в этот день в индийском Адъяре пышно зацвели лотосы. Поэтому день ее смерти теософы назвали Днем белого лотоса. Ведь на Востоке день кончины считается куда более важным, чем день рождения. Ибо кончина и есть рождение из мира иллюзий в мир лучший, настоящий.

Прах по ее завещанию сожгли, а пепел разделили между тремя центрами теософского движения в Лондоне, Нью-Йорке и Адъяре (близ Мадраса).

Генри Олькотт, оставивший жену и троих детей, чтобы 17 лет преданно сопровождать мадам Блаватскую, подвел черту под их взаимоотношениями следующим образом: «Она обладала во всех отношениях двойственной натурой, одна из которых была мне вовсе не симпатична. При постоянной своей болезненности и при желании все же соприкасаться с людьми, она бывала раздражительна, вспыльчива и, как мне казалось, не всегда справедлива, но даже и в этом, в недостатках своих, она всегда оставалась необыкновенной. Я любил в ней другое, высшее существо, которое было в высокой степени таинственно! Несмотря на видимое полное доверие между нами, на 17-летнюю совместную жизнь и ежедневную общую работу, она оставалась для меня загадкой до последнего дня жизни. Иногда мне казалось, что я узнал ее хорошо, но вслед за тем я убеждался, что в ней таились еще более глубокие глубины, которые мне были неведомы. Никогда я не мог узнать, кто она, которая писала книги и совершала чудеса, она иллюстрировала свои описания скрытых в человеке и в природе оккультных сил чудесами, без малейших предварительных приготовлений».

Лариса Синенко