История двести девяносто первая

Этой зимой поняла, что люблю снег. Которого несколько месяцев не было видно. Мне всегда казалось, что чем теплее, тем лучше, но абсолютно бесснежная и тепловатая, как вода в стакане рядом с зубоврачебным креслом, венская зима убедительно доказала обратное. Да здравствуют морозец и снежок! Ничего нет унылее пейзажа голых январских холмов и равнин. И всего считанные разы я наслаждалась топаньем по белым ландшафтам, непременно уезжая для этого из Вены.

Одну из таких вылазок мы предприняли в будний день, оказавшийся для обеих выходным, с подругой Магдаленой. Отправились в Земмеринг – всего час езды от столицы, а небо синее, солнце сияющее, и снег хрустит под сапогами. Вернее, горными ботинками, потому что для любого уважающего себя австрийца шагать даже по гладкой дороге лишь с одним видом на горы – называется Wanderung – странствие, путешествие. И обувь должна быть соответствующая: на шнурках, прочно фиксирующая голеностоп. Не скрою – в таких ботинках куда удобнее, чем в кроссовках, например.

История двести девяностая

Вкусовые сочетания отечественного происхождения остаются для многих европейцев загадкой.

Год назад, слегка отмечая с моими венскими приятельницами день рождения, поведала им о чудной традиции блинов с икрой, сопутствующих именно шампанскому. Конечно, все присутствующие были удивлены: возможно ли? Не клубника и не шоколад, даже не мороженое! Недоумение длилось недолго и сменилось (кто бы сомневался в проверенных старозаветными московскими купцами рецептах?) явным восторгом. С одной лишь поправкой – вместо блинов мы с превеликим удовольствием хрустели мультизерновыми хлебцами – на слое масла алела густо намазанная икра, а настроение улучшалось пропорционально уменьшению брюта в бутылке.

История двести восемьдесят девятая

Есть в моем гардеробе совершено особые брюки. Знаковые и важные. Еще в студенческую незабвенную пору прислали их мне родители, жившие тогда в Чехии. Ткань легкая и светлая, стирается идеально. Сами брюки утепленные, с ласкающей кожу подкладкой. Верите ли, ничего даже отдаленно похожего по удобству мне в жизни для зимней поры не попадалось.

Ну а знаковость? Я должна в них вписываться. Входить. Помещаться. В разные периоды сидели они, помнится, по-разному. Иногда болтались прикольным образом, иногда обтягивали стати по полной. Но главное – надевались. В нынешнем сезоне колокол времени прозвучал и дал о себе знать: брюки застегиваются, но при ходьбе и в движениях кнопка на поясе то и дело отщелкивается.

История двести восемьдесят восьмая

У меня каникулы. Сплю дольше обычного, могу запросто позволить себе сидеть в кофейнях не один час, и сегодня вдобавок отправляюсь в Леопольд музей, на выставку работ Оскара Кокошки.

Он не столь знаменит, как Климт или Шилле, но из той же плеяды и эпохи. Больше всего потрясает история его любви. К Альме Малер, которая в период венской «Бэль эпок» была самой роковой из всех роковых красавиц. Вдова композитора Густава Малера, возлюбленная Климта, Кокошки и подруга Стравинского, Манна, Ремарка – всех не перечислишь.

Вертолет прилетал на днях, и с небес прямо напротив нашей школы на дорогу садился. Зрелище впечатлило – вся группа прилипла к окнам. Представляете? Точно между фонарными столбами, посредине асфальтового полотна сел. Конечно, перед этим полиция движение перекрыла, а мы все гадали, какой такой повод вызвал столь экстренные меры. Так и не выяснилось. Через полчаса вертолет отбыл, забыв уведомить оконных зрителей о цели нежданного прилета. Само собой, мы повосхищались слаженными действиями сотрудников, кому-то наверняка ведь на помощь пришли!

История двести восемьдесят шестая

Так забавно – открывать для себя новые горизонты только потому, что учишь иностранный язык. Помнится, экскурсия в австрийский Парламент имела место в нашей школе в прошлом году. Мне тогда все понравилось, но кое-что осталось непонятым. Хвала Создателю, не навсегда, потому что на этой неделе нам снова предлагают туда выдвинуться, и я органично восполняю пробелы в познании.

История двести восемьдесят пятая

И все-таки не обошлось без штрафа в городской библиотеке. В обозначенную дату сдачи книг 7 января (не ведают австрийцы про Рождество на Руси) явилась я punktlich. Увидела очередь таких размеров, о существовании которых в Вене и не подозревала. Стоят все с умным видом со стопками книг в руках и подмышкой. Может, после новогодних праздников всем был определен один день сдачи? Не знаю. Но лицезреть в одном отдельно взятом месте столько чИтарей было очень приятно: не перевелись еще любители перелистывать бумажные страницы!

Очередь я выстояла, три принесенные в библиотеку тома сдала, остальное попросила продлить. Продлили до 15 января, до вчера то есть.