История триста пятая

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь сподвигнусь на осваивание техники десятипальцевого печатания? По-настоящему, вслепую. Да еще и на немецком.

История триста четвертая

Вот интересно: разыгрывают ли еще в России друг друга на 1 апреля? Фанаткой на предмет подшутить я никогда не была, и, пожалуй, единственный раз это вышло. Давным-давно, еще в эпоху офисных московских будней, попросила коллегу позвонить на работу моему супругу и сообщить, что по срочным делам внепланового выпуска рекламного номера меня отправили в Германию. Там тогда находилась типография журнала.

История триста третья

Я – дочь врача. И пафосность здесь ни при чем. Просто могу при необходимости уколоть себя шприцем в (пардон) попу. Это, между прочим, совсем несложно. Встать спиной перед зеркалом. Зрительно разделить одну из мягких половинок на четыре квадрата. Потом, чуть размахнувшись, воткнуть иголку в верхний правый из них. И сделать инъекцию. Затем протереть кожу ваткой со спиртом или туалетной водой. Вот и весь фокус-покус.

История триста вторая

Всего лишь конец марта, а в Вене уже объявлен кулинарный сезон Barlauch – это дикий чеснок, или, что для русского уха привычнее, черемша. Поляны и низины вовсю благоухают островатым и терпким, наиболее активные горожане отправляются в леса с заплечными сумками и, нарезав охапки листьев, возвращаются с добычей. Все почему-то при этом непременно в резиновых перчатках, может, технология сбора такая?

История триста первая

Унылый дождь с самого утра – чем не воскресный подарок? Можно улыбнуться и пофилософствовать: порадоваться, что эти капли падают не просто так на голые ветки, а на зеленые, пробившиеся совсем недавно к свету, крохотные листочки. И, значит, не за горами тепло.

О горах. Моя замечательная московская подруга Татьяна катается сейчас на австрийских, местами еще заснеженных склонах, где-то в Ишгль, но даже самые светлые порывы души не заманят меня сейчас в турне в зимнюю пору. Не поеду туда даже на праздник дружбы, останусь в Вене наблюдать пусть дождливую, зато весеннюю погоду.

История трехсотая

Никогда не думала, что ветер может быть таким безумным. В Вене понятие «ветреная погода» поменялось для меня в корне. Взять хотя бы минувшее воскресенье. В это верится с трудом, но, останавливаясь, например, на красный свет, ощущала, что меня сдувает. Рука с сумочкой улетает в одну сторону, тело в то же время порывом ветра немилосердно клонится в другую. Про прическу и упоминать неохота: все вокруг походили на взбесившихся клоунов. Торчащие – и по большей части стоймя – в разные стороны пряди. Скрипели фонари, дрожали провода, гнулись деревья.

Из вечерних новостей узнаю, что мои ощущения не так уж и субъективны. В этот день был перекрыт вход на одну из станций метро – что-то там обвалилось. И еще читаю, что на бегунью в городском парке обрушилась не выдержавшая воздушной бури огромная ветка. Исход – летальный и мгновенный.

История двести девяносто девятая

Круассаны, пирожные и кофе со сливками, мороженое и шоколад, а еще все виды бутербродов (потому что они с сыром, ветчиной или маслом), шницели или салаты – даже тот, который по-гречески, все виды ресторанных крем-супов, да и не крем, но если ресторанных, то тоже. Ууууфффф… Этого всего нельзя. Этого всего я целую неделю честно не ела.