История триста тридцатая
Наш отель расположен чрезвычайно эффектно: над крутым обрывом собственного залива. Любоваться сверху белоснежными яхтами и бороздящими коралловые мели аквалангистами – одно удовольствие. Ну а уж закат наблюдать – сказка. Сюда подтягиваются все, как печоринское общество к сернокислому источнику.
– Рая, да ты чего, зря вообще из-за этого переживаешь, плюнь ты на нее! – Активный, или, вернее, гиперактивный женский голос прямо за моей спиной заглушает, кажется, даже мои мысли. – Ну, станцевала, и что? Это ж приватный танец был, понимаешь: при-ват-ный! А Ларке что? Пусть лучше следит за своим мужиком, даром, что они не расписаны. Ларке поучиться надо многому! Ой, Стас, привет! Целый день не видно тебя. Спал? До заката? Да, Стасик, закат уже – посмотри, какая красотень. А ты все с пивом? Ох, Стас, не бережешь себя, такой видный из себя мужчина, а не бережешь. Может, я тобой займусь? Понимаешь, не могу смотреть, как ты сгораешь, хоть иногда перерыв-то нужен. На отдыхе? Стасик, мы все на отдыхе, тем важнее, чтобы кто-то помогал устоять. Оберегал, заботился. Да, Раюшка, пока-пока, увидимся за ужином, тебе закат, смотрю, не интересен? Ой, Рай, ерунды не говори – ты совсем нам не мешаешь. Стас вот еще не проснулся как следует. Только пивом и соблазняется. Я? Я тоже соблазн? Ох, Стас, умеешь ты тропинку к женскому сердцу найти, ох, умеешь. Привет, Лар! Где была-то? За сувенирами? Я-то давно их уже не покупаю, от скарабеев дома уже деваться некуда. Стасик, оставь пиво-то. Лучше, знаешь, мы с тобой где? Мы с тобой в сауну пойдем и там по пивку. Ты не переживай, Лар! Рая, она баба, конечно, капризная, но ведь ее не обвинишь – приватный же танец был.
Нарочно не оборачиваюсь. Вряд ли внешность добавит хоть один штрих к без того яркому образу, который уже сложился в сознании. Не слышать же вдохновенный монолог не представляется возможным, думаю, даже дельфины в заливе, понимай они человеческую речь, были бы в курсе событий. Вот только что за танец такой – приватный? Эх, Лика, говорю себе, похоже, в образовании твоем по части флирта образовались пробелы. Белый танец, медленный танец – знаю, но вот приватный… Что за штука такая?
– С французом? Ты шутишь, Стас. Это помада от стакана, наверное, размазалась. Нет, от тебя не скрою – француз клеился, да. Но мне, знаешь, он неинтересен. И тот прибалт тоже не катит. Не катит, говорю! Чего ж тут непонятного – включила разговорную речь. Хотя прибалт и высокий, и стройный. Нет, Стасик, не в моем вкусе. Знаешь ведь – на вкус и цвет…
– А для меня ты одна: самая высокая и самая стройная, – подает, наконец, придушенно голос окончательно, судя по всему, спекшийся Стас. – Смотри, солнца уже нет, село совсем. Пойдем, может, а, Свет? Гляди, у тебя маечка тоненькая, замерзнешь сейчас. Пошли уже прямо сейчас!
– Ох, Стас, мне и впрямь зябко что-то. Согреться надо, верно. Как же ты хорошо понимаешь, я смотрю, меня. Пока, Лар, увидимся за ужином!
Вечером иду в ресторан, впереди – пара, оба в хорошем таком, совсем недетском возрасте. Широкоплечий и мужественный он. Коротко подбритый затылок открывает шею того бронзово-бордового оттенка, который украшает лица и все, что от них неподалеку, не первый день балующихся горячительными напитками граждан. Идет под руку с дамой в облегающей блузе и чуть не лопающихся от напора красоты белых брюках. Они идут сосредоченно молча, как объединенные недавними яркими переживаниями, и мне невольно вспоминается услышанная на закате беседа.
– Ты голодный, наверное, Стасик? – тот самый голос, однако. – Вчера крабы были, я брала, вкусные. Ты сейчас иди, занимай столик, а я крутанусь – если будут крабы, возьму нам обоим. Да что ты, причем здесь заморачиваться? Ты место только хорошее нам займи и жди меня. Какое? Да какое тебе нравится! Мне, Стас, с тобой все равно где сидеть…
И еще раз я увидела эту дивную пару. На другой день они заходили в море. Она уверенно поплыла, время от времени стряхивая со лба беленький перманент кудряшек, а он сосредоточенно следовал за ней. Двигался, как палладин за стягом своей Мадонны, как бедуин за верблюдом, чующим воду, фокусируя все свое внимание на умелой чаровнице.
Да здравствуют чаровницы!
