История триста двадцать вторая
У Франсуазы Саган «лето камнем упало на Париж». В моем случае – на Вену. Жара редкостная. Большие старинные города перед зноем беззащитны – облицованные камнем особняки и мощеные булыжником улочки усугубляют парниковый эффект. И сравнить их можно с красавицей на балу, которая, разгоряченная кадрилью, обнаруживает вдруг, что веера при ней нет. Осанку держать надо и улыбаться, разумеется, тоже, но по спине при этом одна за другой сбегают капли.
Хвала Создателю, сегодня воскресенье. За городом в любом случае легче. И сотни человек отправляются на Нойзидлерзее в провинцию Бургенланд. Озеро неглубокое, большое, как будто созданное для беззаботных плесканий. Места хватает для всех, пляжей и тени от деревьев полным-полно. Одна незадача – безумно илистое дно. Нога сразу же по щиколотку уходит в вязкую массу.
Спуск в воду, впрочем, продуманно засыпан толстым слоем гальки – вполне приемлемо. Но если заплыть вдаль, а потом встать на дно – брррр... Ощущения ужаснее в природе не бывает. Если только услышать звук, который издает пенопласт при тесном соприкосновении со стеклом. Кто знает – тот меня поймет.
Зато, разморенная жарой у воды, сделала для себя удивительное открытие. Кожа на солнце пахнет отдыхом у моря. Очевидно, особый отпускной фермент вырабатывается телом в горизонтальном положении именно у воды. Если закрыть глаза, то вполне можно представить накатывающие на берег волны. А если глаза долго не открывать, то через какое-то время их обозрению предстает исправно смуглеющая на солнце кожа. И потому как завтра у меня выходной, который можно провести здесь же, на озере, то очень рассчитываю на двойное усугубление загарного эффекта.
Я люблю тебя, лето. И, не скрываю, что всю свою сознательную жизнь убеждена: это взаимно.
