Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямыеРассказывают, что Анна Андреевна Ахматова каждому новому человеку в своей жизни устраивала ЕГЭ, задавая вопросы. Кто вам больше нравится: Мандельштам или Пастернак, кошки или собаки… Сопоставляя ответы со своими вкусами и пристрастиями, чтобы сразу осознать степень возможного сближения (духовного, конечно). Вот и этот текст – своеобразный тест: кто из двух предложенных дам вам приятнее и понятнее. И тогда вы сможете кое-что осознать про себя.

Несколько лет назад журнал Playboy пронумеровал сексуальных женщин столетия, Марлен Дитрих и Грета Гарбо получили свои места: 32-е и 51-е. Хотя при жизни, в разгар славы обеих, распределение было иным. В истории остался анекдот: о Дитрих сказали, что она номер два после Гарбо, и Марлен была чрезвычайно горда. Когда же это пересказали Грете, та уточнила: кто такая Дитрих? Она действительно могла не знать. Если не смотрела фильмы со своим участием, то как бы ее занесло на чужие работы? Они творили в одно время в одном месте. Их постоянно сравнивали при жизни. Сравнивают при смерти. Они как-то относились друг к другу, несмотря на анекдот. Можно предположить благоговение Марлен перед Гретой и равнодушие Гарбо к Дитрих. Но между ними не было никаких отношений, потому что они были параллельными прямыми. И никогда не пересеклись – земля приняла только тела.

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Когда Марлен Дитрих представала в кино замороженной статуей, это пронзало до мурашек, до потребности оглянуться, до воспоминаний. Когда же она начинала на экране активно жить, проявлялась чересчур подвижная мимика губ, бровей, плеч, рук. Все оказывалось преувеличено до вульгарности и простоватости. Такого никогда не бывало у Гарбо – воплощения благородства. Откуда-то находились в ней светские манеры, аристократическая осанка. О ней говорили: «То, что вы видите в других женщинах, будучи пьяным, в Гарбо вы видите трезвым». О Марлен сказали: она могла стать великой, ничего особенного не делая. Вот именно – не делая.

Глаза Дитрих восхитительны, когда в них сквозняк, когда тебя вдувает туда и тут же выдувает, когда не задерживают, не нуждаются в тебе. В глазах Гарбо – теплая самоирония. Она будто насмехается над собой, извиняясь за собственные недостатки, и обезоруживает возможных противников. Подвижность не унижает ее. Она никогда не роняет достоинства лика. Воспитание? Но откуда?

Грета Луиза Густафсон – дитя шведских бедняков – родилась в 1905 году в Стокгольме. Мария Магдалена фон Лош – купеческая дочь – родилась в 1901 в Берлине. Первая мечтала выбраться из нищеты. Вторая имела возможность удовлетворять желания и тешить самолюбие с детства. У первой все получилось раньше, быстрее, весомее. Но вторая – хоть и дольше добиралась до цели – дольше и продержалась. Просто цели были разные. Первая ведь тоже добилась желанного.

В 20 лет, имея в багаже три киноработы, Грета ступила на американский берег. Голливуд захотел ее после фильма режиссера Пабста «Безрадостный переулок», снятого в 1924 году в Берлине. Весть об успехе юной шведки пронзила кормящую грудь Марлен: уже год как она была замужем (Дитрих – это по мужу) и только что родила дочь. Ее честолюбие обрело смысл жизни. Образ Гарбо стал силуэтом велосипедиста, ведущего в гонке. Когда Дитрих стукнуло двадцать шесть, немецкие критики назвали ее «новой Гарбо» и напечатали ее фото рядом с портретом более удачливой соперницы, видимо, им не терпелось сотворить национальную героиню. Она попробовалась на роль в фильме того же Пабста, но режиссер сказал: «Слишком стара и слишком очевидна: один сексуальный взгляд – и картина превратится в бурлеск». В очередной картине Марлен сделали прически и наряды а-ля Гарбо. Это ее не украсило. Тем более что в глаза бросались «вымученные, искусственные» движения и «невыразительное коварство в каждом взгляде». Дитрих разочаровывала с каждой следующей работой. Ее спас звук. Он пришел в кино в 1928 году. И голос Марлен – «глубокий, хрипловатый, томный, которым она играла, как на скрипке, с тончайшими оттенками интонации и вкрадчивым юмором, которому позавидовал бы сам Страдивари» – заполнил пустоты в ее актерстве. В 28 лет она сыграла в фильме, который вошел в историю – «Голубой ангел» Джозефа фон Штернберга. И в начале 1930 года актриса и режиссер прибыли в Голливуд. У Марлен в багаже было два десятка театральных работ и десяток киноролей, от эпизодических до главных. Ни одну из них, кроме Лолы-Лолы в «Голубом ангеле», она предпочитала не вспоминать.

Что породнило Гарбо и Дитрих, так это сбрасывание веса, потому что «в Америке толстушек на экране не любят». Толстушками ни та, ни другая не были, но экран прибавляет несуществующие граммы.
С 1925 по 1941 годы Грета снялась в двадцати пяти фильмах (на счету Марлен их пятьдесят два). Ее экранным уделом стала история с плохим концом: героиня всегда умирала во имя любви, отрекаясь от остального. Ее называли «отшельницей». Любимая фраза актрисы в жизни: «Я думаю, мне пора вернуться домой». Домом становилось убежище, где она могла отсидеться. Любимая фраза на экране: I want to be alone («Я хочу быть одна»). В 1930 году, сыграв в первом для себя звуковом фильме «Анна Кристи», она не разочаровала поклонников голосом: он только добавил путаницы в ее облик, одинаково привлекательный и в мужском одеянии, и в женском, притягательный для мужчин и женщин. Дитрих осознала свою двойственную сексуальность еще в юности, покоряя театральные подмостки: она демонстрировала тот пол, который желали видеть, с удовольствием потворствуя и мужчинам, и женщинам – всем!

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Что объединяло Дитрих и Гарбо? Профессия, страна обитания, любовь к брюкам и купанию нагишом. И Мерседес де Акоста. Обе пережили влечение к этой личности.
В тринадцать лет Мария Магдалена (так в детстве звали Дитрих) влюбилась в кинозвезду Германии Хенни Портен. Девочка выщипывала брови, добиваясь сходства с актрисой, посылала ей собственноручно раскрашенные открытки, преследовала на берлинских улицах, прячась за фонарями и киосками, сыграла на скрипке серенаду сначала в подъезде дома Портен, а потом ранним утром под окнами, так что звезде пришлось закрыть ставни. Впрочем, девочка была счастлива: да, ставни захлопнули, но это сделала кинозвезда! По такому же сценарию спустя годы Марлен добивалась внимания Мерседес де Акоста, которая к тому моменту гордилась романтическими отношениями с Гарбо. И тут Грета опередила Дитрих.

Мерседес была сценаристкой и женщиной с удвоенной сексуальной ориентацией: она могла отбить любого мужчину у любой женщины, и, наоборот, по этому поводу в Голливуде даже заключали пари. Девушкой она рыдала от восторга под балконом гостиницы, где восседала великая театральная актриса Элеонора Дузе. Так что Дитрих была ей ближе по духу и оттого менее привлекательна. Гарбо завораживала Мерседес своим равнодушием: вроде как с вами и в то же время глубоко в себе, вы уйдете, а она и не заметит, вы придете – с трудом вспомнит вас. В общем, на одной из вечеринок двадцатишестилетняя Гарбо протянула тридцативосьмилетней де Акоста руку, и та сомлела на многие годы, в течение которых их отношения сводились к тому, что Мерседес преследовала, а Грета ее всячески избегала. Тогда как Марлен взяла сценаристку штурмом: ежедневно присылала ей невероятное количество цветов и подарков. В конце концов де Акоста поняла, что легче сдаться. Но когда Дитрих тоже охладела к Мерседес, уже та начала терзать ее любовными посланиями. Так и жили.

Земная Дитрих – «которая любила весело проводить время, особенно с членами съемочной группы, обладала прекрасным чувством юмора, иногда почти непристойным. И ее все очень любили». И небесная Гарбо: «Грете всегда хорошо давалось молчание. Странная, непонятная натура, которую ради нее же самой следует держать в узде, чтобы она не натворила чудовищных ошибок. С ней никогда не удастся поладить до конца, потому что она очень недовольна собой, а недовольные собой люди всегда эмоционально неустойчивы. Они просто ни во что не верят, за исключением своих собственных недостатков. Чтобы понять Грету, надо понять Север».

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Гарбо относилась к тому типу счастливцев, которые замечают, что рядом с ними еще кто-то существует, когда этот кто-то может помешать или помочь. Она никого не обременяла собой, но того же требовала от других. Дитрих была внимательна к людям и умела дружить. Порой перебарщивая в навязчивости. Видимо, ей казалось, что в изъявлениях нежности не бывает излишеств. Дитрих по натуре опекунша – «добрый солдат на все времена», «смесь сирены и домохозяйки». Ей нравилось играть в матриархат, быть феей, исполняющей желания и все держать под контролем. Она всю жизнь была замужней дамой, но это не мешало ее страстным отношениям с другими. Гарбо – опекаемая. Как и в фильмах с ее участием, для нее и за нее на протяжении жизни все делали мужчины, которых она награждала собой.

Кинорежиссер Мориц Стиллер, придумавший ей псевдоним (так в скандинавских эпосах звали эльфов), был старше на 23 года. Он привез ее в Америку, но ему не дали снять там ни одного фильма, и он вернулся в Швецию, где умер, по легенде сжимая в руке фото Греты. Актер Джон Гилберт, партнер по нескольким картинам. Он неоднократно предлагал ей пожениться, но она отказывала, пока окончательно не бросила его. Агент Гарри Эдингтон, добившийся для актрисы выгодного контракта со студией. Дирижер Леопольд Стоковский (старше Греты на 23 года) сообщил прессе о своей помолвке с Гарбо, тогда как она заявляла, что они всего лишь друзья. Предательство оскорбило ее, и отношения оборвались. Адвокат Джордж Шлее, взявший на себя обязанности «сторожевого пса» звезды, консультировавший ее в финансовых делах. Фотограф Сесил Битон, создавший замечательные портреты Гарбо. Они любили ее, добивались и теряли. Когда они становились докучными, Грета покидала их. И цветов на могилы не присылала.

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен же считала долгом ходить на похороны друзей, тем более возлюбленных, и обожала вечеринки. В старости Грета посоветует молодым актрисам непременно обзаводиться мужем и детьми: семья успокаивает дух и плоть. Но лично ее, видимо, такие обязательства перед кем-то не увлекали. Когда Мария Рива, дочь Дитрих, выпустила книгу о матери, многие обвинили ее в предательстве, заявив, что она поступила безжалостно и несправедливо. Был даже слух, что сердце Марлен остановилось после того, как она прочитала эти мемуары. Вряд ли она узнала о себе что-то новое. Скорее, ее могла возмутить откровенность дочери, с которой та описала собственные комплексы: приличные бюргеры не позволяют себе подобного. Дочь не винит мать, лишь обнажает закулисье. Но поневоле думаешь, что куда честнее перед вечностью оказалась Гарбо, не имевшая детей. Легендам противопоказано потомство не потому, что оно может их опорочить, а потому, что легенды озабочены собой и им наплевать на спутников, даже очень близких. Они запланированно матери, не справляющиеся с материнством.

Гарбо говорила на английском с акцентом всю жизнь. Дитрих овладела американским английским.
Гарбо подчинилась ветру, который занес ее в кино. Она не снилась себе актрисой. Дитрих была ветром, стремившимся сотрясти экран. Марлен мечтала о славе. Ей нравилось показывать себя, быть в центре внимания, обольщать. Удачи подкрепляли ее веру в собственную женскую состоятельность. Она была интересной рассказчицей, сочинявшей о себе истории, шокировавшие и возбуждавшие. Этими сказками она подыгрывала окружающему любопытству: вы на это реагируете – ну так я еще и не такое придумаю! С годами уже саму Марлен стало шокировать то, что запомнили о ней бывшие приятели и случайные попутчики. Хотя вряд ли она смогла бы отличить истинные анекдоты своей жизни от собственных фантазий.

Острый ум Марлен, такой же острый язык, богатый внутренний мир – и столь неловкое самовыражение на экране. И обратное – у Греты Гарбо. Может быть, верно, что актеру лучше быть пустым сосудом и заполнять себя предлагаемыми персонами?

Манеры Дитрих отточены упорным трудом. Ее «томная элегантность» – свидетельство профессионализма. На съемочной площадке рядом с камерой всегда стояло высокое зеркало, в котором она безжалостно оценивала себя. Дитрих вынужденно изучала искусство освещения и монтажа, чтобы выявить благоприятные ракурсы. Она не могла похвастаться тем, что хороша лишь своим присутствием на экране. Экранная копия Марлен требовала не меньшей работы, чем оригинал. За глаза актрису называли «утконос»: кончик ее носа был слегка вздернут. Утонченность Гарбо – праздник природы. Она была поразительно фотогенична: пленка усиливала этот магнетизм. В любой позе, с любым выражением она не теряла шарма: пропорции ее лица соответствовали пропорциям лиц античных статуй – высота лба равнялась расстоянию между глазами, а также между подбородком и кончиком носа. Тело было подобно телу Венеры Милосской: с долгой гибкой спиной, легкой сутулостью и ломкой шеей – она так глубоко назад откидывала голову, что это вызывало благоговение. О ее ресницах складывали поэмы: «Когда Гарбо смеживала веки, ее длинные ресницы цеплялись друг за дружку и, перед тем как она снова откидывала глаза, слышался явственный шорох, наподобие трепета крыльев мотылька». А еще были большие голубые глаза, благородной формы нос, изогнутая, как лук Купидона, верхняя губа, густые волосы. Режиссеры, операторы и зрители обожали ее крупные планы.

И если глаза Греты казались укутанными в меха, то глаза Марлен были обнажены и обнажали. Дитрих анфас тоже очаровывала: лицо с тяжелыми полуприкрытыми веками и впадинами щек, которые особенно удавались, когда свет бил сверху. Но самая большая гордость Дитрих – ее длинные ноги, о которых в Берлине говорили, что они застрахованы на миллион марок, а в Голливуде – на миллион долларов. И, конечно, протяжная походка, будто она волочит за собой шлейф из влюбленных сердец. Тело Марлен обычно прикрывали платья из тканей-паутинок – шедевры иллюзий. Они будто были и не были: «Их мог придумать разве что сам Гудини».

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен держалась в кино за образ невинной шлюхи. У Греты даже проститутка выглядела опустившейся королевой. Навязанный Марлен рок: в ее фильмах непременно двое мужчин, которые дерутся за право обладать ею, а она ждет победителя, стравливая драчунов ради остроты зрелища. Рядом с Гретой в кино – лишь один мужчина, которого она выделяет, предпочитает, но долго сопротивляется чувству, чтобы в конце сдаться – и погубить или погибнуть. Это и есть женщины-вамп? Где «вамп» – как прощальный всплеск?

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В 1939 и 1941 годах, когда мир погружался в войну, Гарбо скинула с себя трагическую маску и поиздевалась над собственным «вампуризмом», снявшись в комедиях – «Ниночка» (в роли советской деловой дамы, не устоявшей перед благами американского капитализма) и «Двуликая женщина». Критики завопили: Гарбо превращается в шута! А она просто резвилась – причем талантливо – на могилах прошлых страданий. Но Голливуд не любит резкой измены амплуа. И актриса подумала: не пора ли мне вернуться домой? Война нанесла удар по ее доходам: сорок процентов их поступало из Европы от проката фильмов. Впрочем, в деньгах она не нуждалась. Гарбо была мультимиллионершей: ей принадлежала большая часть торгового центра в самой респектабельной части Лос-Анджелеса, она владела несколькими домами, вкладывала деньги в живописные полотна. Детская мечта сбылась: богатая и независимая. Зачем кино? Постоянное пересиливание себя: когда больше всего охота лежать на кровати и разглядывать обои, нужно вставать и идти на площадку, преодолевать собственную застенчивость, изображая любовь с незнакомыми мужчинами перед посторонними членами съемочной группы, потом избегать журналистов и фотографов, с отвращением и сочувствием глядеть на себя, экранную, которую так безжалостно используют. Никакой радости от подобного самовыражения. Актриса потрудилась, чтобы получить возможность отдыхать. Целых полвека. Она ушла из кино в 36 лет.

Дитрих подала документы на американское гражданство в 1934 году. Она считалась беженкой от нацистского режима. Спустя годы изрекла: «Я иногда задаюсь вопросом, а может, я единственный человек в мире, кто мог бы предотвратить войну и спасти миллионы жизней? » Подразумевалось, что это было возможно, если б она приняла приглашение Гитлера, который любил ее фильмы и хотел вернуть национальную звезду на родину, и как-нибудь изловчилась ублажить фюрера своим талантом и утихомирить злую агрессию. Гарбо Гитлер пригласил посетить Германию в 1937 году. Позже она записала в дневнике: «Следовало отправиться в Берлин, захватив с собой пистолет, спрятанный в сумочке, Я могла бы убить его очень легко. Это разрешило бы все проблемы, и, может, не было бы войны, а я стала бы героиней масштаба Жанны д' Арк. Хотя я не политик, и, наверное, война началась бы при всех обстоятельствах». Грета отличалась от Марлен меньшей самонадеянностью. Американское гражданство друзья убедили ее принять в 1951 году. Похоже, ей было безразлично, чья она подданная.

Ее имя четырежды значилось в номинации на «Оскар» («Лучшая актриса»), но лишь в номинации. Обделенность премией можно объяснить тем, что Гарбо не являлась американкой. Стоило ей попросить страну о гражданстве, и Американская киноакадемия снизошла – в 1955 году присудила ей «Оскар» за вклад в киноискусство. Гарбо не пришла за наградой. Как наверняка не приходила бы и раньше. Зато Марлен Дитрих с удовольствием откликнулась на просьбу киноакадемии вручить «Оскар» лучшему иностранному фильму. И сорвала овацию как победительница. Звезда – это существо, воплощающее чаяния большинства. И Дитрих изучила все существовавшие и выдумала новые законы такого воплощения. Она умудрилась внушить себе, что она самая шикарная и желанная женщина в мире. И мир купился на ее самогипноз.

Но появлялись новые звезды, а Марлен старела. Кинокритики иронизировали: она «в достаточной мере экзотична, но возраст дает о себе знать». Ее грим становился все более густым. Для цветной пленки она оказалась слишком бледна. И знаменитые скулы, четко вырисовывавшиеся в черно-белом кино, с появлением цвета выглядели размытыми. Если звук спас экранную Дитрих, то цвет – зарисовал.

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В конце войны в возрасте 43 лет она отправилась на фронт с концертной программой – вдохновлять американских солдат. Германия ее прокляла. В 1946 году Марлен не захотелось возвращаться в Голливуд – ее там никто не ждал. Она поселилась в Париже, потому что любила актера Жана Габена, и на войну пошла в том числе, чтобы быть рядом с ним. Снималась в Европе. Играла бесконечные разновидности певички из «Голубого ангела». Режиссеры надеялись, что песни вытянут и бездарный сценарий, и невзрачную роль.

С песнями она поехала по миру, когда не на что стало жить. Она легко тратила деньги на себя и окружающих, никогда не знала, сколько у нее на счету и откуда это берется. Ее обманывали – она отмахивалась, расстраиваясь, когда не могла кому-то помочь. В 50-60-е годы ее не очень сильный голос стал кормильцем. Из своих полутора октав она творила чудеса, выдыхая слова так, что они пробирали до мурашек. Она пела интонациями, всю свою биографию привлекая в сообщники. Часто ломала кости, спотыкаясь на сцене о шнуры, потому что перед выходом активно подкреплялась спиртным. У нее было замедленное кровообращение – последствие обморожения на фронте. Пыталась омолаживаться новомодными тогда способами. Она не хотела уходить с пьедестала. В 1965-м ей поставили диагноз: рак матки. Прошла курс лечения, и продолжила гастроли. Единственное, чем она пожертвовала, – это курение. Хотя ее образ в сознании нескольких поколений был неразлучен с сигаретой. И табачная промышленность могла бы использовать ее как рекламный символ. В течение суток она бросила это занятие и никогда больше не бралась за сигарету.

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые

Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Чем занималась Гарбо? Можно сказать: простаивала без работы и металась – вроде и раздражителя не стало, а покой не нашелся. Можно сказать: странствовала, наслаждалась бездельем, наверстывала упущенное. Паковала и распаковывала вещи. Как ребенок, который получил время уединиться в детской и заняться игрушками. Перестала блюсти коммерческий вид. Теперь ее обликом не торговали, и можно было не возиться. Она и прежде мало пользовалась косметикой. Волосы отрастали, и их просто ровно подрезали, как газон. Они спадали на лицо и превращались в натуральную ширму от фотоаппаратов, которые преследовали ее до последнего вздоха по всему миру, хотя она скрывалась под псевдонимами. В 50 лет, посмотрев в зеркало и потрогав морщины, она одобрительно заметила: как хорошо, что я вовремя ушла из кино. 15 апреля 1990 года, пережив всех возлюбленных, Гарбо скончалась в нью-йоркском госпитале.

В конце 1979 года Марлен Дитрих второй раз сломала левое бедро. Кость не срасталась. Звезда оказалась прикована к постели. Потом все же начала передвигаться по квартире. До последнего дня она активно общалась с миром по телефону. Охотно давала интервью, тем более что это приносило средства к существованию. Иногда горничная, чей голос был подозрительно похож на голос хозяйки, говорила звонившим, что мисс Дитрих не чувствует себя одинокой и не впадает в хандру, что она находится в данный момент за рулем собственного авто или летит на самолете. Ее сердце остановилось в Париже 6 мая 1992 года в окружении книг, фотографий умерших друзей и воспоминаний. На заупокойной службе гроб накрыли французским флагом, потом задрапировали американским и отправили на берлинское кладбище. Беспокойная воительница вернулась домой.

Восемь лет урна с прахом Греты Гарбо хранилась в похоронном бюро Нью-Йорка. Все эти годы ее племянница и единственная наследница Грей Рейсфилд не могла решить, где спрятать то, что осталось от знаменитой тетки. Она опасалась кражи с места захоронения каким-нибудь рьяным поклонником. Но в 1999 году прах Гарбо упокоился на кладбище в южном пригороде Стокгольма. Спустя двадцать четыре года, как она в последний раз приезжала в Швецию погостить.

И после смерти, в памяти читателей журнала «Playboy», Марлен одержала победу над великой шведкой, опередив ее по сексуальности на девятнадцать позиций. Услышав это, Грета наверняка уточнила бы: «Кто такая Дитрих? »

Алла Перевалова

P. S. Если проводить параллели с нашим кинематографом, то вырисовываются два фоторяда:
Грета Гарбо – Жанна Болотова – Татьяна Друбич; Марлен Дитрих – Марина Ладынина – Людмила Гурченко. И два обрыва. Дальше – никого. Так изменились типажи? Что происходит не только с нашим нутром, но и с нашими лицами? Впрочем, одно ведь зеркало второго.