Молодильные яблочки: старость можно отложить

Рецепт вечной молодостиНа сегодняшний день в мире насчитывается множество различных теорий старения. Но только две из них нашли практическое применение. Это концепции, в рамках которых уже применяют лекарственные препараты, замедляющие процесс дегенерации клеток и тканей. Одна из них – теория влияния свободных радикалов на организм, а вторая – эндокринная. Сегодня мы предлагаем вам разговор о главных врагах нашей молодости – свободных радикалах и методах борьбы с ними.

Глава первая

На протяжении тысячелетий человек упорно и отчаянно борется за жизнь. На заре цивилизации ему угрожали голод, холод и многочисленные инфекции. В новейшей истории срок бытия ограничивают болезни – онкологические, нейродегенеративные, сердечно-сосудистые. Поэтому борьба со старением стала в ХХI веке одним из приоритетных направлений в научных исследованиях. В Московском государственном университете разработан инновационный биомедицинский проект по созданию лекарственных препаратов, продляющих молодость. Об этом амбициозном эксперименте мы попросили рассказать Владимира Скулачева, руководителя проекта, академика РАН, директора Института физико-химической биологии, и его заместителя Максима Скулачева.

Рецепт вечной молодостиОптимистическая трагедия

Что такое старение? Дряхлость? Нет, это длительный процесс – постепенное и согласованное ослабление жизненных функций. Тогда с какого возраста мы стареем? Ориентироваться ли нам на иммунную систему, которая начинает ослабевать с 10 - 15 лет? Или за точку отсчета брать мышечную массу, которая снижается с 22 лет? Или показателем станет уровень половых гормонов, дефицит которых прослеживается с 30?
К сожалению, сегодня пока не изобретены маркеры старения – нет таких анализов, которые бы точно определяли биологический возраст человека.

Главная задача, над которой бьются ученые, – поиск причины старения и методов борьбы с увяданием. В геронтологии есть две конкурирующие между собой школы. Одна пессимистическая: ее адепты считают, что старение – неизбежное накопление случайных поломок. И сделать ничего нельзя.

Вторая, оптимистическая, гласит, что старение – это медленный феноптоз (генетически запрограммированная смерть особи), по аналогии с апоптозом (программа самоликвидации клетки, заложенная в ее геноме). Академик Скулачев придерживается точки зрения, что процесс старения находится под строжайшим генетическим контролем. Действительно, мы стареем с определенной скоростью, и разные системы организма начинают ослабевать в определенное время, значит, кто-то координирует запуск этих процессов. Кто именно включает гены старения и выключает гены молодости – пока большой вопрос.

Есть предположение, что биологические часы, отсчитывающие наши годы, находятся в гипоталамусе, который в определенные периоды развития организма сигнализирует ему, какие именно процессы следует запускать. Но зачем природе понадобилось, чтобы мы практически с 15 лет только и делали, что медленно угасали? В чем биологический смысл феноптоза (гипотезы запрограммированной смерти), ведь он означает самоубийство? Ответ звучит жестоко и даже цинично. Природа нуждается в очищении популяции от нежелательных особей, которые несут в себе угрозу для всего вида. Это своего рода самозащита популяции. Есть и еще одно объяснение: феноптоз ускоряет смену поколений и, следовательно, эволюцию вида.

Из дневника журналиста

Все религии внушают, что корень болезней и смерти – в наших грехах. Но почему же тогда дряхлеют и умирают святые? Или же они все-таки не святые? Или дело вовсе не в грехах? Чем больше пишу о медицине, тем больше понимаю, какая природа беспощадная сука. Мы стареем, потому что так угодно эволюции, чтобы старые уступали место молодым, чтобы быстрая смена поколений позволяла ускорять процесс естественного отбора. И Бог тут ни при чем. Наши болезни, старение – это не зло, не добро, а просто часть биологической программы, которую написал вовсе не всемогущий Господь, она творится ежесекундно – из того многообразия, которого полна жизнь. Как это ни прискорбно, но нет любящего папочки, взирающего с небес, карающего или раздающего гостинцы по праздникам. Мир не создавался из ничего. Материя была всегда, она вечна, бесконечна, у нее много форм, а жизнь – всего лишь свойство материи. В некоторых случаях материя обладает сознанием. Нам повезло, что мы люди и у нас самый развитый интеллект среди животных. Правда, мы им пользуемся не в полной мере. Вместо познания мира выбираем потребление и истребление всего вокруг. Вот так постепенно, размышляя о смысле старения, я освободилась от религиозных мифов

– В общем, умри и освободи место для молодых? Мы все находимся под прессингом естественного отбора, который более всего беспощаден к пожилым людям. Но ведь это жестоко и несправедливо!

М.В. Скулачев: – Действительно, это унизительное положение. Человек давно вышел на принципиально другой уровень существования в биосфере, когда он сам переделывает окружающую среду под себя, а не приспосабливается к ней. Мы вырвались из-под контроля эволюции и не нуждаемся в старении как эволюционном инструменте. В принципе старение – это атавизм, который через 100 тысяч или миллион лет исчезнет у нас сам собой.

Но почему тогда теория запрограммированного старения называется оптимистической? Ответ прост. Если есть программа старения и смерти, то ее можно взломать, как это делают хакеры, чтобы затем перенастроить или хотя бы замедлить. И это намного легче, чем бесконечно исправлять отдельные поломки.

В.П. Скулачев: – Речь не идет об изменении генома – сегодня человек еще не готов к вмешательству в собственные гены. Биология не способна предсказать все последствия такого шага, ведь он может стать необратимым для организма. Остается поиск вещества, способного не столько изменить саму программу старения, сколько помешать ее реализации, действуя на определенную мишень, которая является очень важной для работы вредоносной программы. И мы решили найти эту мишень.

Самурайский меч

Как можно реализовать медленное самоубийство? Отравлять себя небольшими дозами яда. Наши клетки вырабатывают разные яды – и угарный газ СО, и альдегиды, и активные формы кислорода (АФК).

АФК – это свободные радикалы кислорода – молекулы, имеющие не спаренные электроны. Они действуют как агрессивные окислители и в результате повреждают жизненно важные структуры организма. Недостающий им электрон свободные радикалы отрывают у других, полноценных молекул, вследствие этого пострадавшая сама становится свободным радикалом. Развивается разрушительная цепная реакция, которая уничтожает живую клетку. Это называется окислительным стрессом.

АФК окисляют и липиды, и белки, и ДНК. В клетке существует множество различных АФК, которые выполняют самые разные (и не всегда вредные) функции. Например, на внешней мембране клетки есть АФК, которые непосредственно участвуют в борьбе с бактериями. Когда макрофаг (клетка, способная к активному захвату и перевариванию) ловит бактерию, то бомбардирует ее свободными радикалами, которые эту бактерию убивают. А вот опасные для нас АФК образуются в основном в мембранах митохондрий (внутриклеточных электростанциях). Фактически мы носим в своих митохондриях потенциальный генератор сильнейшего яда. И когда количество ядовитых АФК становится критическим, клетка запускает программу апоптоза (процесса гибели).

Так что опасаться угарного газа и альдегидов не стоит, их в организме либо гораздо меньше по сравнению с АФК, либо они легко нейтрализуются. Получается, что наиболее подходящий кандидат на роль самурайского меча, используемого организмом для биохимического самоубийства, – это митохондриальные АФК. Итак, мишень найдена.

Антидот

То, что свободные радикалы в митохондриях – зло, наша природа хорошо знает, поэтому предусмотрела массу мощных и тонко организованных механизмов для защиты клетки от окисления. В первую очередь это антиоксиданты – витамины С, А, Е, гормон мелатонин и некоторые другие гормоны. Но ни один из известных к концу ХХ века антиоксидантов не соответствовал требованиям идеального протектора митохондрии. Прежде всего антиоксидант должен быть безопасным. Традиционные, как правило, обладают прооксидантным эффектом при повышении их концентрации. То есть в больших дозах антиоксиданты начинают действовать в обратном направлении и не тормозят, а, напротив, ускоряют свободно-радикальные реакции.

Дело в том, что, взаимодействуя со свободным радикалом, антиоксидант сам превращается в радикал, только менее активный. Пока таких радикалов мало, они не опасны для организма. Но если их накапливается слишком много, вклад в окисление становится весомым. Поэтому в 2003 году группа академика В.П. Скулачева начала разработку нового митохондриально-адресованного антиоксиданта. В результате было сконструировано и синтезировано вещество SkQ, эффективность которого оказалась выше предыдущих аналогов в сотни раз.

Sk – это сконструированный ион Скулачева, названный так американским биохимиком Д. Грином в честь изобретателя. Sk уникален тем, что легко проникает в липидную мембрану митохондрии и подобно электровозу тащит за собой антиоксидант Q, который он с точностью до нанометра устанавливает во внутреннем слое этой мембраны. В качестве антиоксиданта использовали пластохинон, выполняющий функцию антиоксиданта в растениях, который очень ловко ловит и нейтрализует АФК.

Лекарство, которое изобрел академик Скулачев, журналисты сразу окрестили эликсиром бессмертия. Но это вещество вовсе не гарантирует вечную жизнь. Его цель – не просто продление жизни, а увеличение активного периода, то есть молодости. Рецепт вечной молодости

Глава вторая

В настоящее время не найдется ни одной теории старения, которая пренебрегала бы разрушительным действием свободных радикалов, являющихся провокаторами накопления старческих признаков. По этой причине медики с восторгом приняли предложенную разными исследователями концепцию антиоксидантной терапии, как защиты от старости. Но когда врачи накопили достаточный опыт применения антиоксидантов, оказалось, что эти вещества вовсе не панацея. О том, какие еще существуют способы борьбы с окислительным стрессом, мы попросили рассказать Александра Болдырева, доктора биологических наук, профессора Международного биотехнологического центра МГУ имени М.В. Ломоносова, руководителя лаборатории нейрохимии Научного центра неврологии РАМН.

Расплата за интеллект

Прежде чем говорить об окислительной теории старения, надо понять, в чем заключается функция свободных радикалов. Небольшой рост активных форм кислорода (АФК) в тканях мозга стимулирует работу ряда генов, обеспечивающих синтез защитных белков, и их накопление в клетках подготавливает мозг к защите от массированной атаки свободно- радикальными соединениями. Вероятно, также действует и закаливание – в этих случаях организм становится невосприимчив к инфекциям и охлаждению.
Но самое главное: в низких концентрациях кислородные радикалы являются переносчиками информации к ядру клетки, настраивая ее метаболизм (химические реакции) на согласованную работу, то есть выполняют адаптационную роль.
АФК быстро вступают во взаимодействие со специфическими рецепторами – генетическими структурами. Например, свободно-радикальные сигналы в нейронах головного мозга вызывают экспрессию генов, которые вовлекаются в процесс обучения, а также сигнализируют о неблагополучии в снабжении мозга кислородом. А если не успевают подействовать на рецепторы, то атакуют белки, нуклеиновые кислоты и другие важные макромолекулы, повреждая их.

Для защиты от свободных радикалов в организме существует антиоксидантная система. Интересно, что наиболее слабо она представлена именно в мозге. Причина в том, что если бы мозг был богат антиоксидантами, то он не успевал бы реагировать на свободные радикалы как на передатчики информации. Вот почему мощных антиоксидантов – витаминов Е и С в мозге в несколько раз меньше, чем в других тканях. А антиоксидантного каталаза фермента, который разлагает образующуюся в процессе биологического окисления перекись водорода на воду и молекулярный кислород, в мозге практически нет.

Возникает вопрос: как же природа допускает перепроизводство АФК и ишемическое повреждение ткани и никак не защищает мозг от инсульта? Дело в том, что мозг имеет выгоду от свободно-радикальных соединений. Это его плата за интеллект. Ведь в основе когнитивной функции мозга (распознавание и запоминание объектов, нахождение верной стратегии поведения) лежит способность нейронов анализировать изменяющиеся условия среды. А эта функция принадлежит свободным радикалам как переносчикам информации.

Убить или обезвредить?

Получается, что лечить болезни мозга антиоксидантными препаратами невыгодно? Но как же тогда устранять избыток радикалов? Оказывается, решается эта проблема на удивление просто. Нужны не антиоксиданты, которые уничтожают все свободные радикалы – и вредные, и полезные, а буферные соединения, способные связывать избыток свободных радикалов, а по мере необходимости освобождать, таким образом препятствуя их перепроизводству и не мешая сигнальной функции.
Такой буфер в нашем организме есть. Это молекула, состоящая всего из двух аминокислот (и потому называемая дипептидом), – карнозин, важнейший природный протектор от окислительного стресса. Его присутствие в мозге делает радикалы не опасными. И что важно: при взаимодействии с АФК он не образует токсических продуктов. Именно карнозин спасает нас от риска инсульта, ишемического повреждения, возрастных изменений мозга.
В клетках возбудимых тканей (нервных клетках, сердечных и скелетных мышцах) существуют специальные гены, которые пробуждаются в нужное время и начинают продуцировать белок-фермент, который синтезирует карнозин.

– Но почему только в возбудимых тканях? Почему чудо-карнозина нет, например, в печени?
А.А. Болдырев: – А печени не нужен буфер для АФК. Дело в том, что одна из функций печени – нейтрализация ксенобиотиков (чужеродных химических веществ, которые попадают в организм из окружающей среды). Чтобы вывести ксенобиотики из организма, их сначала надо сделать растворимыми. Для этого к ним присоединяется гидроксильная группа. И в этом процессе большую роль играют свободные радикалы. А теперь представьте себе пациента, которого кормят антиоксидантами – мексидолом, эмоксипином, танаканом (мало ли природных и синтетических лекарств, имеющих свойства антиоксидантов). Все эти препараты лавиной попадают в кровь, проникают во все органы, в том числе в печень, и лишают ее способности бороться с ксенобиотиками. В этом смысле мозгу повезло: гематоэнцефалический барьер препятствует проникновению в мозг многих веществ (включая и ксенобиотики), нарушающих его функцию. Но, например, при инсульте этот барьер разрушается, поэтому лекарства легко проникают в мозг.

Большое преимущество карнозина – это то, что он не накапливается в организме. Его избыток сразу разрушается ферментом карнозиназой. Вот почему передозировки карнозином не дают побочных эффектов.

Рецепт вечной молодостиСекрет успеха антиоксидантов

Парадокс: уже давно доказано, что свободные радикалы в тканях надо не убивать, а забуферивать. Но медики упорно продолжают считать природные и синтетические антиоксиданты чуть ли не панацеей от старости и рекомендуют их для лечения разнообразных болезней уже почти полвека, почему-то напрочь забывая, что гипервитаминоз не менее опасен, чем гиповитаминоз.
Когда синтетические антиоксиданты нейтрализуют радикалы в клетке, они принимают от них избыточный электрон и делают радикальную молекулу нерадикальной. Но сами-то при этом превращаются в радикалы, которые – поскольку чужеродны для клетки – не умеют включаться в метаболизм и нейтрализоваться.

В чем же тогда секрет популярности антиоксидантов? Их преимущество в том, что они патентоспособны. Это значит, что фармфирма, производящая это вещество, является обладателем патента и получает прибыль. Наши ученые не раз предлагали карнозин владельцам российских компаний, объясняли его преимущества, но менеджеров интересовало только одно: «Откуда это вещество? Кто его придумал?» Узнав, что это природный нейропептид, автор которого сам Господь Бог, фармацевты разводили руками: «Ах, раз так, то нам ваш карнозин не нужен. Мы с него прибыли не получим».

Их логика проста: «Мы сейчас потратим 10 млн. долларов на синтез лекарственной формы, потом еще 100 млн. долларов на рекламу, а конкуренты придут на готовенькое, слегка изменят протокол, вместо 1 грамма вещества предложат применять полтора грамма и смогут воспользоваться нашими плодами, не потратив ни цента, ведь ноу-хау-то принадлежит Богу».
Это главная причина, по которой до сих пор в нашей стране нет лекарственной формы карнозина. Практически нет такой формы и в других странах. Существуют БАДы: их производство дешевле и не требует проведения клинических испытаний, а главное – при производстве БАДов, в отличие от лекарств, никто не старается достичь высокой чистоты препарата – он же природный!

Геропротектор № 1

Рецепт вечной молодостиНа сегодняшний день естественный источник карнозина – мясо, рыба и птица (наиболее богаты карнозином минога, осетр, говядина, цыпленок). В этих тканях, когда они были живыми существами, карнозин синтезировался естественным путем (с помощью фермента карнозинсинтетаза). Есть этот фермент и у нас с вами. И он обеспечивает в тканях достаточное количество карнозина, пока мы молоды и здоровы. С возрастом, а также при истощающих физических и психических нагрузках синтез карнозина начинает отставать от потребности в нем. Вот тогда-то и помогла бы нашему организму перенести трудности жизни лекарственная форма карнозина – если бы существовала! Она ускоряла бы репарацию возбудимых клеток и тканей куда лучше синтетических антиоксидантов. Беда лишь в том, что подобного лекарства нет в продаже.

– Гарантирует ли карнозин долголетие или он просто улучшает качество жизни?
А.А. Болдырев: – Принимая карнозин, вы не станете жить 100-150 лет, то есть максимальная длительность жизни (та, что записана в геноме) не увеличится. Это значит, что он не вмешивается в геном. И это важно: ведь если мы хотим лечить человека, не изменяя его интеллектуальный потенциал, то должны использовать не ноотропные препараты, истощающие нервную систему, не морфиноподобные соединения, которые создают иллюзию адаптации, а такие вещества, которые не влияют на геном. И в этом заключается огромная выгода использования карнозина.

– Эндокринологи считают, что без заместительной гормонотерапии победить старение невозможно. И если, допустим, железы уже не вырабатывают половые гормоны, то антиоксиданты и буфера бессильны в борьбе с возрастными болезнями.
– Если вы хотите бороться за активное долголетие и найти общий механизм, который позволил бы отдалить все старческие нарушения, в том числе и эндокринные, то вам не удастся игнорировать проблему обмена свободных радикалов, ведь очень многие эндокринные патологии – следствие как раз радикальной атаки на железы внутренней секреции. По большому счету, в чем смысл ускоренного старения? В том, что с возрастом происходит истощение природной системы защиты от вредных факторов. Вот почему так важно исследовать эти механизмы и их биорегуляторы – они смогут и спасти нас от разрушительных болезней, и продлят жизнь до ее естественного биологического предела.

Существует множество природных соединений, регулирующих обмен веществ и усиливающих сопротивляемость организма. В этом списке много соединений растительного происхождения – это витамины С, А, Е, аспирин, кверцетин, флавоноиды. И только одно вещество животных тканей – карнозин. Возможно, в недалеком будущем он станет главным соединением в этом списке.

Мила Серова

P.S. Если государство вдруг не прекратит финансирование проекта академика Скулачева, то таблетки молодости появятся в продаже лет через пять. В Белоруссии уже налажено производство лекарства на основе карнозина. Но разрешат ли наши чиновники его распространение на территории России (говорят, все зависит от суммы откатов, которые они назначат за вход на отечественный рынок) – большой вопрос. Долголетие нации зависит от банальных проблем – денег и коррупции, что практически одно и то же. Так что если избавимся от коррупции – появится надежда, что победим старость.

 

Другие статьи на эту тему:

Старость – санитар леса