За что русские полюбили доктора Хауса?

Есть такой породистый украинский анекдот: Марийка зьила зэмляную жабу, з любовью подывылась на сэбэ у дзэркало, та й сказала: «Всэ ж такы якись витамины в ний есть…».
Попробуем разобраться, какие витамины есть в докторе Хаусе и сразу отметим: в России увлечению Хаусом предшествовала «альфомания». Главный герой семейного сериала «Альф» – гуманоид и острослов, тоже был принят отечественной публикой хлебом-солью, чему способствовал в том числе неподражаемый закадровый голос актера Малого театра Александра Клюквина.
Кроме портретного сходства Альфа и Хауса, есть у них общие черты характеров, темпераментов, оба сумасшедшие и скрывают в оболочке цинизма добрую душу. Намерение Альфа съесть кошку так и останется – понятно каждому – пустой угрозой. Декларация Хауса «все лгут» не имеет отношения к его жизненному кредо, скорее наоборот: американский доктор «жизнь для правды не щадит», что до сих пор по инерции нашими гражданами приветствуется.
Очень важно и то, что Альф и Хаус – говоруны. Многословны, обстоятельны, и, скорее всего, именно эти качества привлекают в заграничном докторе нас, имеющих уникальный опыт общения с местными врачами.
Фирменным стилем российских врачей является многозначительное молчание. Злые языки утверждают: таким образом легче всего «подготовить» пациента к главному – расставанию с деньгами. Не следует сопровождать комментариями услышанное в стетоскопе, увиденное на экране аппарата УЗИ. Не стоит обсуждать результаты анализов. Лучше покачивать головой, вздыхая, почесывать затылок, пыхтя, цокать языком, насупясь. И больной сам предложит взятку.
Кто-то наивный может предположить, что так доктор создает ореол таинственности, чтобы пациент больше ему доверял. Действительно, определенный психотерапевтический эффект в подобном поведении есть, и исцеление возможно пойдет быстрее – образ гуру в белом халате способен задействовать скрытые силы организма. Однако отнюдь не все пациенты держатся своей корневой системой в экзотической почве язычества. Кто-то, возможно, считает себя христианином или продуктом информационного общества, а потому руководствуется логикой. Тем более в вопросах собственного здоровья – предпочитает с помощью доктора найти причинно-следственные связи, понять стратегию лечения.
В этом смысле любовь к Хаусу нельзя назвать иррациональным чувством. Эта любовь – от противного. Так женщина западает на рукастого мужика, опираясь на воспоминания об инфантильной бестолочи.
Российским зрителям трудно представить, что Хаус станет навязывать ненужные манипуляции, чтобы больше заработать. Вот тут одна гинекологиня убедила пациентку в спасительной силе кошачьего когтя, отправила за панацеей на другой конец города, хотя на территории ее же женской консультации в аптеке этот кошачий коготь продавался. «Нет, – сказала она, – это не тот, это плохой кошачий коготь, езжайте по адресу, который я дала, купите кошачий коготь премиум-класса, и будет вам счастье». Вы верите, что Хаус стал бы приторговывать бадами? И за это мы тоже его любим.
Ну плюс обаяние, конечно, и внешность. Мимические морщины на лбу Хауса – это не свидетельство мрачности, а признак способности «искренне удивляться». Главное в закавыченном словосочетании – искренность, свойство, полезное как в быту, так и в разведке.
Еще Хаус хромает. Приветливый нрав хромоножек известен с давних пор, в том числе из романа Дюма «Виконт де Бражелон», в котором возлюбленная сына Атоса, Рауля, – Луиза де Лавальер сумела с этим недостатком даже стать фавориткой Людовика XIV. В случае с Хаусом нам, зрителям, важно, что доктор тоже испытывает боль, а следовательно - лучше поймет пациента.
В сериале коллеги ставят Хаусу в вину, что для него главное - решить головоломку, а не спасти живого человека, однако для нас это качество является несомненным достоинством. Потому что мы устали от уставших врачей, всем своим видом демонстрирующих, как много они работают, как они утомлены. Нам нравится Хаус, потому что он энергичен в своей азартности. Мы понимаем, что, не будучи азартным, доктор не станет изучать наши внутренности глубоко. Наш среднестатистический врач живет, руководствуясь принципом «все вы одинаковые». Конечно, медицина как наука основана на знании типических признаков, но это вовсе не говорит, что мы способны исключительно на ОРЗ и ОРВИ.
Да, нам нравятся азартные врачи, как впрочем, и азартные следователи, потому что профессиональное любопытство, в конечном счете, идет людям на пользу.
Несмотря на то, что доктор Хаус – фанатик медицины, нельзя не заметить: он человек с широкими взглядами. А вот когда приходишь к нашему врачу, складывается впечатление: этот не писает, не какает, а питается излучением рентген аппарата. Он не способен петь в ванной «Орлята учатся летать», поехать в Переяславль-Залесский в музей паровозов, спонтанно купить в зоомагазине игуану. Нашему все человеческое будто бы тотально чуждо, хотя, конечно, это маска. Зачем они ее надевают – тема отдельного разговора, но если таковой случится, указатели «неуверенность», «закомплексованность» приведут нас к плите с эпитафией: «Здесь покоится обычная человеческая черствость».
Национальный кинематограф не мог пройти мимо такого киногеничного зрелища, как национальная медицина. Успех «Доктора Хауса», других заграничных медсериалов заставил спродюсировать собственные проекты. От многократного повтора слов с корнем «мед» во рту появился вкус корвалола, господи, слово-то какое красивое…
Адаптированные зрелища получаются либо жалкими, либо страшными. К страшным отнесем то, где Иван Охлобыстин. Потому что, кого бы он ни сыграл, все равно выходит образ бесноватого. К жалким – «Доктора Тырсу». Интерьер вроде воссоздали, а вот со сценарием промашка вышла, потому что, известно всем, в России затяжной кризис драматургии.
Дело в том, что все рассказанное о Хаусе, все подмеченное и систематизированное, конечно, заслуга не только блестящего актера Хью Лори. Те, кто видел его в телешоу Фрая и Лори, кто смотрел «Дживс и Вустер», знали давно, что он – крут. Но «Доктор Хаус» – это еще и прекрасная драматургия, пусть и в легком жанре телесериала. Конечно, сказка, не отражающая проблемы американской медицины, иначе Обама не стал бы президентом, выиграв на обещаниях реформ именно этой сферы. И глупо ожидать от наших сериалов, что они «отразят положение вещей» или «выведут на чистую воду». Но хотя бы какое-то отношение к реальности фильм мог бы иметь. Именно отталкиваясь от жизни, следовало бы создавать образ, претендовать на обобщение и, главное, формулировать сверхзадачу.
Про что, собственно, кино? Этот сакраментальный вопрос Александра Гордона, адресованный режиссерам артхауса, в не меньшей степени уместен в разговоре с эпигонами «Хауса». Найдется ли кто-нибудь из них, готовый признаться: я, мол, просто бьюсь за рейтинг? Нет ведь, будут рассусоливать, искать десять отличий.
Но про миссию объяснить ничего не смогут. Для них «миссия» – это обязательный раздел на корпоративном сайте какой-нибудь продвинутой компании. Так натаскали бакалавров в рамках обрусевшей болонской системы. «Мы созданы, чтобы энергию природных ресурсов обратить во благо человека» (полн. собр. соч. Лукойла). А то ведь еще кто-то подумает, что бабло рубят.
Как бы ни старался Михаил Пореченков спрятать бицепсы, миссия «Доктора Тырсы» выглядит так – продемонстрировать силу платной медицины. Создатели сериала бьют в колокола, и звон о преимуществах евромедстандарта разносится по всей округе. Делают они это, не объяснив принципы деятельности конкретного хозяйствующего субъекта (клиники), а потому так и хочется услышать комментарий Татьяны Голиковой, бывает ли такое. Нам доказывают, что за деньги лечиться лучше, доказывают ненавязчиво, опосредованно – евроинтерьером с прозрачными стеклянными перегородками. Зрители, к сожалению, так и не узнают, во что обошлось Тырсе несколько лет кряду держать в клинике жену, находящуюся в коме. Более правдоподобного сюжетного хода, чтобы показать доброту Тырсы, сценаристы не нашли.
А как же «миссия», с ней-то что, спрашивается, делать? Да и нужна ли миссия? Ответ прост. Продюсерам, режиссерам, сценаристам, судя по всему, не нужна. «Миссия» необходима пациентам. Мы могли бы ее даже сформулировать. Нужно сделать такое хорошее, умное, тонкое и хитрое кино, в котором будет яркий положительный образ русского врача. Миссия в том, чтобы ему захотели подражать, а значит, он должен быть противоречивым, объемным, обаятельным («прикольной походкой», как в случае с Тырсой, тут не обойтись). Нужно что-то большее – человеческое достоинство, что ли. Нужно продумать достоверные ситуации, в которых отечественный врач делал бы работу как должно и выглядел при этом не хуже Хауса.
Хорошо, пусть будет князем Мышкиным. Кто ж спорит, что в обстоятельствах сегодняшнего дня только ТАКИЕ станут поступать правильно.

Олег Пухнавцев