Жаклин Кеннеди: элегантность, к которой не знаешь как подступиться

Даже утонченная красота не могла затмить ее неотразимого природного обаяния, а умение выглядеть сногсшибательно элегантно в любой ситуации не знало равных ни в прекрасные 60-е, ни позже. Не знает, впрочем, и в наши дни. На склоне лет Жаклин Кеннеди как-то высказалась, что очень надеется на признание в глазах общественности и потомков – дескать, ее голова умела не только непревзойденно носить шляпку. Между тем никто и никогда не усомнился в незаурядности ее ума, отточенного к тому же великолепным образованием. И, пожалуй, единственное, что до сих пор остается неясным и вызывает противоречивые суждения – а была ли по-женски счастлива самая знаменитая за всю историю Америки ее первая леди? Потому что ее личная жизнь всегда оставалась за кадром – редкое умение хранить тайну, присущее только истинным дамам и в принципе недостижимое в случае любых подделок или подражаний.

Поклонники

Она умела ошеломлять, покорять, а бесконечная вереница мужчин, раз и навсегда впечатленных ею, включает самых выдающихся современников той эпохи. Шарль де Голль, французский президент, высказался категорично: «Единственное, что я бы привез из США – это миссис Кеннеди. Миссис Кеннеди слишком большая драгоценность даже для президента США!» А случившийся поблизости супруг Жаклин, он же президент американский, скромно и не без юмора отрекомендовался, что… лишь сопровождает свою блистательную благоверную. Пламенный революционер и бескомпромиссный борец за свободу Эрнесто Че Гевара после знакомства с высокопоставленной красавицей высказался еще категоричнее: Жаклин – вообще единственная особа во всей Америке, с которой он хотел бы встретиться. Правда, вот уж никак не за столом переговоров! И даже далекий от каких бы то ни было донжуанских эскапад Никита Сергеевич Хрущев был пленен обаянием и шармом миссис Кеннеди: вовсю расточал похвалы ее расшитому бисером платью и пообещал прислать щенят от собачек, побывавших в космосе. Между прочим, сдержал свое слово – потомки Белок и Стрелок не без комфорта обосновались в той самой стране, которую призывал догнать и перегнать тогдашний лидер страны советов.
Джеки была настоящим феноменом, явлением, которым самозабвенно гордилась американская нация. И хотя ее первый муж, сенатор, а впоследствии самый молодой из президентов, Джон Фицджеральд Кеннеди, по складу характера, манерам и стилю поведения напоминал больше ковбоя, несущегося по бесконечным прериям в изрядно потертом седле, нежели человека светского, непревзойденный вкус и безупречные манеры супруги искренне восхищали и его. И вовсе не случайно в интервью одной из ведущих мировых телекомпаний на вопрос журналиста: «Как бы вы могли коротко охарактеризовать свою жену?» – он задумался на секунду, а потом со счастливой улыбкой выдохнул: «Фея!»
Разумеется, Жаклин Кеннеди наблюдала передачу по телевизору. И женскую реакцию на подобное публичное заявление благоверного (пусть даже на самом деле он таковым и не является) предсказать нетрудно. До конца жизни мужа она с неизменным успехом делала все, чтобы его имидж семьянина оставался на высоте. И в этом тоже проявилась ее невероятная женская мудрость.

Папина дочка

Как известно, все мы родом из детства. Хорошенький ребенок Жаклин Бувье росла в семье, где воспитание поначалу было достаточно строгим: потомки французских аристократов по-другому и не могли. Впрочем, маленькая девочка оказалась все-таки сорванцом, несмотря на ангельский взгляд и то и дело скромно поджимаемые губки. А затем, в одиннадцать лет, ее жизнь и вовсе переменилась. Мать, утомленная извечными изменами мужа, Джона Вернона Бувье, прозванного Черным Джеком из-за перманентного загара и Шейхом из-за способностей обзаводиться гаремом в любой точке земли, где бы он ни очутился, решила развестись и благополучно свое решение осуществила.
Таким образом Джеки очутилась в доме отчима, Хью Очинклосса, который был состоятелен и к тому же состоял в родстве с Тиффани, Вандербильдами и Рокфеллерами. С родным отцом она виделась только во время уик-эндов: он баловал свою любимицу бесконечными подарками, породистыми лошадьми и сладостями. Он же рассказывал постепенно взрослевшей Джеки о тайных тропах, ведущих к успеху у мужчин и помогающих покорять их взбалмошные и непостоянные сердца. Именно отец предостерег юную красавицу в пору ее начинающегося расцвета и успеха у представителей сильного пола: у женщины могут быть деньги, красота, власть, ум, но без репутации она все равно ничто. Этот урок Жаклин усвоила раз и навсегда и руководствовалась им в жизни с неизменным постоянством.
Спустя много лет ей будет забавно вспоминать, как начинались ее первые шаги на пути к статусу самой известной женщины Америки, а в иные годы, возможно, и всего земного шара. Жаклин раскатывала в подержанном автомобильчике, получала, будучи газетным корреспондентом, 56 долларов в неделю и твердо верила только в одно: она никогда в жизни не станет обычной домохозяйкой. За ее плечами были частные школы, привилегированный колледж и год обучения в Сорбонне. Девушка обожала Шекспира, изящные искусства и языки.
Встреча с начинающимся политиком Джоном Кеннеди, баллотирующимся в сенаторы, не застала ее врасплох. Джеки была в ту пору помолвлена с богачом, но без колебаний вернула ему кольцо, влюбившись в будущего президента. Роман оказался красивым и головокружительно скорым. Эмоциональная привязанность красавицы Жаклин к Джону навсегда останется загадкой для многих: прощение всех обид и бесконечного разврата мужа…
Может быть, сказались уроки отца и стремление сберечь собственную репутацию благополучной женщины и счастливой супруги во что бы то ни стало? А возможно, безбашенный в интимных вопросах Джон напоминал ей собственного родителя, с которым она оказалась разлучена исключительно по материнской воле.
Так или иначе, но дело стремительно шло к свадьбе, к тому же Кеннеди умудрился сделать предложение свой избраннице по телеграфу: и романтично, и необычно, и к тому же в письменной форме! Ей было 24, ему 36, а разница в 12 лет у многих астрологов даже считается чуть ли не идеальной для заключения брака.

Здравствуй, бабник!

Свадьба предполагалась пышная: клан Кеннеди настаивал на том, чтобы на торжествах присутствовало ни много ни мало, а полторы тысячи приглашенных. На вполне разумное недоумение и даже осторожное возражение матери Жаклин: к чему такая прорва гостей? – глава семейства заявил, не моргнув глазом: «Миссис Очинклосс, я буду с вами краток. Вы всего лишь выдаете дочь замуж, а я на этой свадьбе должен познакомить страну с будущей первой леди. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что Джон станет президентом?»
В первую очередь в этом не сомневалась сама невеста. Конечно, Джеки была честолюбива, да и категорическое нежелание становиться домохозяйкой уже в том возрасте, когда большинство девушек мечтают именно об этом, говорит само за себя. Она была готова разделить с мужем все: его ежедневную вечернюю усталость и невозможность наносить светские визиты из-за вечной занятости, обязательные и довольно утомительные приемы, общение с необходимыми и чаще всего скучными персонами. Джеки обустроила домашний очаг, теперь Джон больше не питался всухомятку и не выходил из дома в не чищенных ботинках. Она привила ему любовь к элегантности и научила одеваться со вкусом. Из обиходного лексикона будущего президента исчезли некоторые слова, коробившие изысканный слух его спутницы жизни.
И только с одним явлением или особенностью супруга Жаклин оказалась бессильна сладить. Джон Кеннеди был неутомимым бабником.
Его нимало не беспокоило происхождение или общественный статус приглянувшейся ему юбки, будь то медсестра, горничная, продавщица, певица. Он самозабвенно пытался заполучить (и чаще всего преуспевал в этом) буквально все, что движется. Молодая жена пыталась установить за ним слежку, но быстро поняла, что это лучший способ угодить самой в лечебное учреждение – на нервной почве или с откровенно депрессивным синдромом.
На помощь будущей первой леди опять приходит отцовская мудрость: и Жаклин раз и навсегда (можно представить, каких волевых усилий ей это стоило) отстраняется от отслеживания того, куда влечет супруга зов его беспокойного фаллоса. Она опять занимается своей репутацией – и в эпоху президентской компании Джона обеспечивает ему невероятно надежный тыл и положение добропорядочного семьянина плюс счастливого главы благополучной семьи.
Но после победы Кеннеди на выборах случается невероятное: Жаклин бьется в истерике. Она не хочет переезжать в Белый дом. «Это самое плохое место в мире! Там так холодно и мрачно. Похоже на подвалы Лубянки. Комнаты обставлены мебелью, купленной в магазине по сниженным ценам. Меня пугает одна мысль о том, что придется переехать туда. Я ненавижу этот дом, ненавижу!»

Актриса одной роли

Ошарашенный муж оказался не готов к такому повороту событий, ему тем более не приходит в голову, что поведение жены – это своего рода разрядка, эффект долго сжимаемой и наконец разжавшейся пружины. Он дает разрешение «перекрасить этот сарай». Как выясняется, одного его слова недостаточно, ведь президентская резиденция представляет собой историческую ценность. Но в том и заключается феномен Джеки, что ее доводам и дару убеждения не может противиться даже конгресс США.
В умении сочетать несочетаемое и привносить элегантность во все, чего она касается, первая леди Америки действительно не знает себе равных. Она проводит фантастическую по своей оригинальности и дерзости кампанию, после которой в Белый дом перекочевывают предметы искусства, антиквариат и старинная мебель.
Граждане свободной державы делают богатые подношения абсолютно добровольно, наслаждаясь самой мыслью, что креслу, в котором дремали перед камином поколения благородных (или не очень) предков, уготована теперь честь украшать собой интерьер Белого дома.
А Жаклин, покончив с переобустройством жилища, с наслаждением погружается в исполнение роли, которая, казалось, была предназначена ей небесами: судя по виртуозности исполнения. Ее поведение на публике до такой степени безукоризненно, а имидж так ослепителен, что очень скоро Америка начинает считать ее своим национальным достоянием.
Первая леди страны никогда не ошибается в выборе нарядов, к тому же она идеально воспитана и больше всего на свете избегает походить на жен техасских миллионеров: вульгарность чужда ей по определению. Секрет непревзойденной элегантности Жаклин прост, как все гениальное, – она надевает ТОЛЬКО то, что ей идет. Многим ли представительницам прекрасного пола достанет чутья, чтобы никогда в жизни не изменять этому правилу? И ни одно самое умопомрачительное платье знаменитого кутюрье никогда не попадает в гардероб миссис Кеннеди, если не будет лишь подчеркивать достоинства ее фигуры.
Недостатки, разумеется, у нее тоже имелись, как то ступня сорок первого размера (явление для шестидесятых из ряда вон выходящее), маленькая грудь или слишком удлиненный, по сравнению с ногами, торс. Но все это меркло на фоне общего блеска.
Конечно, Джон чуть не взвывал, получая счета из магазинов, но в то же время искренне восхищался тем, как выглядит его прекрасная половина. И потом – надо же было компенсировать супруге обиды, причиненные собственной ветреностью.
Сублимация станет вторым «я» в первом браке Жаклин Кеннеди, она будет погружаться в мир нарядов и красивой обуви, представая каждый раз в новом неотразимом облике и словно пытаясь доказать (самой себе? мужу? или всем вокруг?), что именно она «на свете всех милее», а поведение мужа – это недоразумение, и не более.
Даже когда прогремит выстрел в Далласе и Жаклин, по ее собственным словам, будет пытаться своими руками «удержать мозги Джона у него в голове», на последующих похоронах вдова президента опять предстанет перед миром в траурно-элегантном всеоружии.

Ее покупали, она покупала…

Ее последующий нашумевший брак с греческим мультимиллиардером Аристотелем Онассисом всколыхнет всю Америку. Проигнорировав выпады прессы типа: «Джеки, как ты могла?» и «Сегодня президент Кеннеди умер второй раз!» (чем не отличный поздравительный заход в день свадьбы, правда?), она становится супругой человека гораздо старше нее, снисходительного к любым ее слабостям и к тому же обладающего ни с чем не сравнимыми финансовыми возможностями. И бывшая вдова американского президента в первый же год их совместной жизни истратит 20 миллионов: на шпильки-шляпки.
Аристотель оплачивает счета, не моргнув глазом, и спокойно замечает, что Джеки так много страдала, что ей просто необходимо отвлечься и развлечься. Она преуспевает в этом, как и во всем остальном: скупает одежду любимых модельеров коллекциями или, заскочив в меховое ателье, чтобы примерить заказанную шубку, уходит оттуда с двумя. Упреков в мотовстве Жаклин не приемлет: услышав как-то раз, что вездесущие доброжелатели обвиняют ее в потраченной астрономической сумме, она парирует – такое было бы возможно, только если бы она покупала эксклюзивное белье из шиншиллы или соболя.
В сущности, опять попытка компенсировать одно другим: непростые отношения с Онассисом (он так и не избавился от предшествовавших браку связей не только с любовницами, но и с некими юными прелестниками) вседоступностью вещей, о которых только мечтают даже очень богатые женщины. И, конечно, пальто из леопарда за 60 тысяч долларов в пору, когда годовой доход обеспеченного американца составлял 9 тысяч, или собственная яхта, или жизнь в замке с 70 слугами, способны подарить радость, но никак не счастье – да и радость длится довольно короткое время.
Она прожила с ним семь лет, большую часть из которых состояла в браке уже чисто номинально. И даже не приехала к Онассису, когда тот умирал, зато сразу после известия о его смерти заказала по телефону траурный наряд от Валентино.

Накопилось

В 46 лет она была дважды вдовой – знаменитой, красивой и обеспеченной. И, что интересно, первым делом Джеки отправилась работать! Редактором в издательство «Викинг Пресс», трудолюбиво прокладывая себе дорогу из маленького кабинета начинающей сотрудницы в просторный с окном. В числе тех, с кем она общается в новом качестве: Элизабет Тейлор, Грета Гарбо, Майкл Джексон… В числе самых преданных друзей – Морис Темплмэн, влиятельный бизнесмен, который в свое время помог Джеки добрым и дельным советом по финансовой части, обеспечив ей пополнение банковского счета на 120 миллионов. Морис – ее последняя любовь, и хотя они не состояли в браке, но прожили вместе 12 лет.
В 64 года у Жаклин Кеннеди-Онассис обнаруживают лимфому – рак лимфатических узлов. Кстати, последние несколько лет она немало времени посвящала благотворительности, именно в поддержку онкобольных.
Скончалась Джеки 19 мая 1994 года и похоронена на Арлингтонском кладбище. Не написав долгожданных современниками мемуаров, не оставив после себя обширных интервью и так и не ответив на вопрос: легко ли быть Феей?

Яна Изотова