История пятьдесят третья
Молодой человек приятной наружности одной рукой толкает перед собой коляску, в другой держит мобильный, в который говорит достаточно нервно: «Да, папа, я не могу разговаривать сейчас! Я очень-очень занят. Все понимаю, но времени нет сейчас совсем. Перезвоню тебе потом. Пока».
Между тем более идиллическую обстановку, чем та, которая окружает заполошенного австрийца, трудно себе представить: субботний погожий денек, дорожка в венском лесу, прогулочный шаг любого, кто на эту дорожку едва ступил, и неторопливая благость во всем, даже в щебете птиц. Рядом с молодым отцом чинно вышагивает молодое поколение – карапуз с синими глазами-бусинками, тоже никаких признаков цейтнота не проявляющий.
А молодой человек, дав отбой разговору, начинает что-то искать в смартфоне, пролистывать, нервно тыкать пальцами в экран. Коляска движется почти хаотично, нацеливаясь на всех встречных и поперечных, и мы с мужем, не сговариваясь, благоразумно сходим с дорожки в сторону.
– Ты не знаешь, что происходит? – интересуется муж. Скорее, даже не у меня, а у самого себя. – Эти молодые люди, они вечно так заняты миром электронной почты, смсок, чатов! До тех, кто живет в мире реальном, им практически нет дела или никогда не хватает времени. Но что он из себя представляет, тот мир? Он ведь не настоящий, эрзац, если задуматься. Они воображают, что всегда заняты чем-то серьезным, важным. Причем, если им кто-то вдруг немедленно там не отвечает, они считают себе брошенными и чуть ли не отверженными. Даже в моем офисе таких полно. Веришь ли, они могут остановиться в коридоре, по дороге в кабинет, начать что-то судорожно проверять в своих смартфонах и застрять там надолго. Я, например, прохожу мимо, потом возвращаюсь обратно, а они, уперевшись взором в экран, топчутся на том же месте. Думаю, это не только в Австрии сейчас так.
Поддержать беседу на должно-квалифицированном уровне, если честно, мне сложно. Не копенгаген я в этом. То, что можно проверить почту в собственном iPhone в любую минуту и в любой точке Вены/Австрии/земного шара, меня вдохновляет. До остального и дела нет.
Но, как обычно, жизнь оказывается богаче нашего воображения. Она – и да здравствует она! – совсем не нуждается в наших подсказках. Венский лес оглашается вдруг немыслимой громкости ором. Оборачиваемся. Карапуз, которого выгуливал нервно-смартфонный папаша, прилипший к экрану, забрел в сторону от дорожки и угодил в овражек. Тут уж его виртуальному родителю становится явно не до параллельных реальностей. Бросив коляску, он несется на помощь дитяте.
В принципе, все верно. Если старшее поколение готово ждать, пока младшее до них снизойдет, то то, которое грядет нам всем на смену, завидным терпением точно не отличается. Непонятно, правда, чем будут заняты по горло те, кому сейчас пара-тройка лет от рождения.
Звуки плача и негодования постепенно сходят на нет. Возле овражка устанавливается тишина, и окружающий нас лес снова радует птичьим пением. Папаша, засунув свой аппарат подальше, бережно ведет ребенка к тропинке за руку. Может, малышу просто не понравилось оставаться так долго без родительского внимания? И он взял да и настоял на своем, отстояв собственные нехитрые интересы старым, как мир, способом.
