Перемены в москвичах

  • 18 сентября 2012 |

История тридцать первая

Из всех чудес современности больше всего ценю скорость передвижения. Конечно, приятно и с сестрой по Skype поболтать, когда нас разделяют несколько тысяч километров, и ответ на e-mail через три минуты после отправки получить.

А вот сидеть на диване вечером в обнимку с мужем теплым венским вечером, а потом взлететь и всего через считанные часы, приземлившись в Москве, чмокнуться с лучшей своей подругой… Меня это впечатляет гораздо сильнее.

Словом, я опять ненадолго в белокаменной. По делам. А поскольку здесь бабье лето, то, выходит, что и для удовольствия. Уже прошлась по центру, полюбовалась новыми (в моем представлении) памятниками на любимом Цветном бульваре, оценила размах предлагаемых по Москве экскурсий на Театральной площади, посидела в ресторанчике на проспекте Мира.

Перемен в столице не счесть. И больше всего я замечаю их не в стройках и понаоткрывавшихся на каждом шагу торговых центрах. Перемены – в жителях и в сознании этих жителей. Обусловленные причинами материального толка не в последнюю очередь.

Беседа за чаепитием с моей приятельницей. Она – учительница музыки. Всю жизнь преподавала и была замужем за человеком среднего достатка. Жили скромно. Даже весьма. И вот несколько лет назад ее супруг устроился/попал на работу в компанию, о должности в которой мечтает каждый среднестатистический (ежели такие существуют) москвич, не говоря уж о гостях столицы. Природные богатства России, одним словом, имеют к нему с тех самых счастливых пор непосредственное отношение.

Сначала – ремонт в квартире. Потом – регулярный отпуск в Турции и Новый год не в подмосковном пансионате, а в Таиланде. Следом – Volvo у главы семьи и вдогонку та же марка, но только с кожаными сиденьями у его прекрасной половины.

Я узнаю все эти милые новости в наши с ней редкие, даже спорадические встречи, когда наведываюсь в Москву. И вот теперь она советуется со мною о важном. Оказывается, супруг испытывает конфуз, когда его коллеги заговаривают о своих женах. Не принято в их среде, чтобы хранительницы очага работали. Принято совсем иное. Срывать цветы удовольствия, пока благоверный трудится, и встречать его вечером при очевидном полном параде.

А знакомая моя пока не готова к столь радикальным переменам, как то оставить свою музыкальную школу навеки. И волнуется. И пытается что-то для себя уяснить:
– Вот скажи мне, Лика! Ты ведь тоже когда-то уволилась с работы, причем навсегда. Тебе не было страшно?
– Страшно? Почему же непременно страшно?
– Да мне кажется, что если я перестану ходить на работу, то... Подойду однажды утром к зеркалу, а там никого нет!

До-ре-ми. Фа. Соль. Такая вот музыка.

Наверх