История двадцать восьмая
Самое забавное, что майка действительно начинает медленно сползать вниз, пядь за пядью открывая тело. Поправить ее, как и вообще пошевелиться я не могу, так как выполняю стойку на голове.
И что сказать по-немецки в столь небанальной ситуации, понятия не имею. Краем глаза вижу, что и преподаватель слегка как будто растерян…
Ну а если по порядку, я пришла на занятие йоги в венскую школу Айенгара. Еще до начала урока объяснила тичеру, что собственно с йогой знакома на сегодня лучше, чем с немецким. Поэтому детальные объяснения буду понимать не все. Широкоплечий и статный австриец-преподаватель внимательно разглядывал меня через стекла крошечных очков, задавал вопросы, а потом любезно пообещал подсказки на английском.
И вот идет практика. Внимание мне как новенькой уделяется активно, и, по-моему, у представительниц прекрасного пола на соседних ковриках это не вызывает прилива вдохновения. Венцом заботы о моем йога-уровне становится Ширшасана, она же стойка на голове. Я выполняю ее с удовольствием и чувствую себя отлично. Но тут приближается инструктор, дает мне несколько указаний, а потом объявляет: «Как только вы начнете стоять абсолютно правильно, Лика, и держать спину ровно, то ваша маечка должна опуститься вниз полностью». И корректным движением жителя корректнейшей Австрии освобождает мою майку, которую я (движимая целомудрием, разумеется) перед тем, как вставать на голову, аккуратно засунула за пояс брюк.
В его представлении моей асане далеко до совершенства? Но майка-то вдруг берет да и начинает движение вниз с тихим шелестом. Медленно и неумолимо.
Но гнаться и возвращать на место кусок непослушной ткани моему отважному гуру мешает не иначе как понятие о королевском достоинстве. А мне-то что, спрашивается, делать? Стою на голове, не шевелясь, и всей кожей ощущаю собственную неуместную и нарастающую обнаженку.
Ууууффф – наткнувшись на естественное препятствие, останавливается майка. Мне остается лишь порадоваться, что Создатель наградил нас бюстом. Что до преподавателя, то он до конца урока избегает на меня даже смотреть.
