История сто восемьдесят первая
Долго ли, коротко ли, а пора для импланта настает, наверное, в жизни каждого. В моем случае сразу для двух. По доброй австрийской традиции я отправляюсь делать их в Венгрию, потому как венские цены на появление зубного заменителя во рту даже озвучивать неприлично.
В который раз убеждаюсь: неведение само по себе счастье. Понятия не имея о том, как это должно и будет происходить, спокойно получила обезболивающие уколы и уселась ждать их действия. Воображение рисовало, впрочем, всякие неприятные картины, но после того, как заметила легкое дрожание своих же рук, решила: хватит. Буду отдаваться потоку событий и расслабляться по максимуму.
Дальше помню стук металлических предметов о зубы, как верхние, так и нижние, уникальное ощущение себя как скважины для глубокого бурения, и то и дело повторяющиеся просьбы открыть рот пошире. Врачи о чем-то переговаривались (опять же – какое счастье, что я не знаю венгерского). Я мысленно твердила, что «и это пройдет», стараясь расслабить каждую клетку тела. И потому, когда прозвучала финальная фраза “Das ist Alles”, – немного даже помедлила: может, это еще кому-то говорят? Но, как выяснилось, – мне.
Врач зачем-то хотел, чтобы я взглянула на дело его рук и упорно влек меня к зеркалу. Плохо ворочающимся языком я объясняла, что лучше не надо – при мысли, что взору откроются кровоточащие раны, становилось не по себе. Стремительный взгляд в зеркало поверг в ступор. Торчат себе два шурупчика в занемевшей от анестезии челюсти.
Рекомендации: две недели без серьезных физических нагрузок, непременный прием курса антибиотиков и желательно без молочного в первые дни. Последнее ввиду еще длящегося Поста – совсем пустяки. Без серьезных нагрузок жить можно. К антибиотикам особой любви не испытываю, но тоже согласна.
Очутившись дома, прикладываю к щеке ледяную пластину, а еще через какое-то время понимаю, что без обезболивающего не обойтись. Выпиваю таблетку. Вдобавок и голова слегка кружится. Сижу на диване, тихо обвожу взглядом комнату и вспоминаю про «и это пройдет». Мне опять остается лишь одно – терпение. Оно, как известно, имеет порой откровенно горький привкус, но зато приносит всегда только сладкие плоды.
