Семь смертных грехов

  • 22 апреля 2013 |

История сто семьдесят пятая

Истина не тускнеет от повторения: привечая в Вене своих подруг, я охотно отправляюсь с ними в музеи, в которых сама была множество раз. Во-первых, мне приятно делиться радостью и дарить ее – ведь музей принадлежит всем своим посетителям в абсолютно бескорыстном, редком смысле. Во-вторых, не было еще случая, чтобы повторный визит не подарил какое-то открытие мне самой. В случае с Женькой тоже так происходит.

Мы отправляемся в самый нижний этаж «Альбертины», изобилующий набросками и рисунками Рембрандта, Рубенса, Босха. Возможно, это не так впечатляет, как яркие холсты, но наблюдать, как прихотливо вела карандаш мастера его рука, мне всегда любопытно. В зале, где выставлен Босх, ждет удивление.

Его «Семь смертных грехов», выписанных с удивительной точностью в самых мелких деталях, послужили основой для компьютерной графики. И на семи экранах в режиме нон-стоп демонстрируют короткие фильмы. Идея каждого проста: любое существо или пара, или композиция, представленная на рисунке, оживает.

То есть исходный материал остается без изменений, просто ему сообщается несколько движений. Весьма примитивных, даже скупых, чтобы не вклиниваться в идею мастера с отсебятиной. Монах в капюшоне ковыляет, птенец открывает и закрывает рот, влюбленные целуются, золотые монеты сыплются в мешок.

Мы с Женькой даже присаживаемся, причем не сговариваясь, на банкетки перед экранами, до того это интересно. Смотрим графику от начала до конца, а потом снова устремляемся разглядывать оригиналы. В какой-то момент я шепчу, что, похоже, все, что в двадцатом веке нашло себя у Дали, было несколько веков раньше представлено у Босха. Даже стекающие по ступеням циферблат и стрелки к нему в форме рук. Подруга бормочет в ответ что-то маловнятное, но ломать копья на почве взглядов на искусство никто из нас точно не собирается.

А еще я думаю, что в реалиях современности искусство, даже самое сюрреалистичное, все меньше воспринимается как наркотик. На фоне того, что происходит порой сегодня, его точнее было бы сравнить с обезболивающим.

Наверх