Курорт славится лечением бесплодия

  • 10 августа 2012 |

История шестая

Классическая довлатовская оценка курортных флиртов, насчет того, что: «Многие женщины уезжают, так и не отдохнув!», – когда-то по прочтении заставила меня хохотать просто в голос. По санаториям я никогда не разъезжала, от невнимания противоположного пола тоже особо не страдала. Тем удивительнее оказывается для меня открытие, сделанное здесь.

Оказывается, этот курорт в первую очередь славится лечением женского бесплодия и прочих подобного рода недугов.

Конечно, узнать об этом мне довелось только по приезде и лишь благодаря тому, что я могу запросто разговориться с чехами на их родном языке. То есть они поинтересовались, почему я приехала именно сюда? И после вдохновенных объяснений про красоты здешних парков, так похожих на мои любимые в Павловске, тишину и любимую архитектуру времен расцвета Австро-Венгерской империи и прочее мне объяснили: главный местный прикол в том, что специальный курс воды с процедурами лечит все женское. И не случайно символ Франтишковых Лазень – статуя бронзового карапуза с рыбкой в руке, к которому здесь принято прикасаться. И сияет этот мальчуган тремя отполированными до блеска местами, из которых два – его ножки.

И вроде как считается, что на фоне этих обстоятельств склонность к флиртам у обоих полов резко возрастает. Я искренне радуюсь, что не знала об этом, отпрашиваясь сюда у супруга. Потому как в силу упертой честности вкупе с наивностью непременно бы ему об этом доложила. И заставила бы, может быть, поволноваться безо всяких на то оснований. Ведь все равно мой маршрут «источник – парк – отель» остался бы неизменным. На танцы я не хожу, по аллеям разгуливаю либо с электронной книжкой в руке, либо (что вообще уже нулевые шансы для любого знакомства) заправив в уши mp3 с аудиокурсом Deutsch. Старательно бормочу фразы вслед за преподавателем и уже не раз замечала на себе настороженные или даже тревожные взгляды.

Ни один чешский пан не позволит себе подсесть к даме в ресторане отеля просто так, не будучи представленным. Но, если, допустим, он проехал с ней до этого в лифте и уже по-светски обсудил погоду, то почему бы и нет? Это вполне приемлемый повод, чтобы спросить разрешения усесться напротив и вкушать кнедлик с бОльшим, чем в одиночестве, удовольствием. Именно так и происходит, и в обед трапезу со мной разделяет этакий лихой пльзеньский д’Артаньян пенсионной поры.

Он смеется, услышав, что я серьезно отношусь к минеральному курсу, и заявляет, что лучшая минеральная вода – это пиво. Он призадумывается, узнав, что я заплатила за две недели здесь больше, чем он по больничной кассе за все четыре. Он спрашивает: «Вы танцуете?» – и не может оценить понятное лишь в российских широтах: «Нет, я пою!». (Впрочем, последние два слова я произношу про себя). У пана заканчивается путевка, ему отбывать восвояси, он направляется пробовать на прощание местное вино. Но – я порадовалась за нравы этой страны – сразу проясненный статус замужней дамы не допускает и мысли, чтобы пригласить меня за компанию.

На другой день он является к обеду со слегка замутненным взором. Вежливо осведомляется на предмет снова пососедничать со мной за трапезой. Потом сетует, что не ощущает вкуса пищи. Теперь уже мне смешно. А не успеваю я и глазом моргнуть, как к нашему столику приближаются двое его знакомых. Тот же Версаль, все предельно вежливо: можно ли составить нам компанию? И – опять я улыбаюсь про себя за чешских пани, – уже сев, каждый церемонно привстает, представляясь мне. Теперь уже мой знакомый по-рыцарски объясняет приятелям, что меня не интересуют развлечения, а интересует лишь здоровье. Вижу сдержанное понимание во взорах. Один, сильно смахивающий на Шерлока Холмса в исполнении бесподобного Ливанова, правда, еще пытается сделать ход конем и спрашивает про национальность. «Русская!» – отвечаю. «Так воооот почему вы такая красивая!» – как бы проговорившись, произносит он. (Браво, пан Холмс! Чего уж тут).

На своем почти-без-акцента-чешском благодарю присутствующих за компанию. Встаю из-за стола. Паны тоже вежливо привстают, и мы желаем друг другу приятного дня. Выйдя из ресторана, достаю из кармана mp3, заправляю наушники и начинаю выразительно балаболить вслед за Берлитцем. Парковая дорожка вьется мимо памятника Гете, который тоже тут когда-то отдыхал. И тоже, между прочим, верил в курлечение. А, вдохновленный целебными водами Карлсбада, он, если не ошибаюсь, даже сделал предложение своей восемнадцатилетней возлюбленной Ульрике, сам при этом разменяв восьмой десяток. Пиво, кстати, не пил. Муж мой как-то поведал, что Гете пил красное вино, причем ежедневно по две бутылки. При мысли о муже улыбаюсь. Безупречное поведение к тому же «такоой красивой» жены – это ведь подарок? Интересно, спрошу ли я у него об этом, когда будем в следующий раз болтать по телефону? С меня ведь станется.

Наверх